Эффект Нобеля
Шрифт:
– «Они» решают свои локальные задачи. Для меня же главное, чтобы все в городе было хорошо и после моей безвременной кончины. – Лугинин усмехнулся. – Чтобы система работала и в отсутствии создателя. Точнее сказать, инициатора.
– А почему вы ограничились только нашим городом? Опять желание построить коммунизм в отдельно взятой стране? Эта идея провалилась, СССР тому подтверждение.
– СССР как раз подтверждает такую возможность, пусть и всего лишь на семьдесят лет и не коммунизма, а социализма. И потом, существуют другие коммунистические страны, взять тот же Китай. Что сейчас у них происходит? То, что
– То есть вы хотите построить коммунизм в отдельно взятом городе?
– Нет. Город строит рыночную экономику, очищенную от коррупции, воровства, преступности. На основе Закона для всех, действий в интересах людей, свободе, но и ответственности.
– Такую систему не удалось построить даже всемогущим Штатам.
– У строителей американского капитализма другие цели и задачи, главное, контроль над финансами мира, а значит и над всем миром. «Они», действительно, стоят над Законом и не брезгуют никакими способами для удержания господства, будь то поставки оружия, наркотиков, всевозможные войны и разграбление не только мешающих людей, но и целых государств.
– Вернемся от высокой политики. Зачем вам Калтыг? Чтобы заработать еще больше денег? Но для этого не нужны были реформы, проще зарабатывать преступным промыслом.
– Я желаю вам и, вообще, всем разбогатеть до такого уровня, когда деньги станут неглавным в жизни…
– Спасибо!
– Одним миллиардом больше, одним меньше – не важно. А вот создать город, где всем живется хорошо, где нет воровства, чиновничьего беспредела… Это большая цель, ради которой стоит жить.
– Но ведь власть может вам припомнить грехи прошлых лет, как это не раз у нас бывало, и тогда вместо мечты – тюрьма.
– Вполне возможно. Может, поэтому «власть» и дала мне возможность «расчистить поле», чтобы держать на крючке, шантажируя прошлым. Но сейчас все изменилось. Город становится, чуть ли не образцово-показательным, инвесторы и простой люд стремятся сюда, зная, что здесь все по закону. Теперь им посадить меня гораздо сложнее – нельзя же просто так убрать человека, немало сделавшего для доказательства самой возможности существования справедливого общества. К сожалению, этим не преминут воспользоваться враги России, в очередной раз, обвинив наше многострадальное государство в отсутствии демократии.
– Получается, вы не оправдали надежд «властей»? – Вера искоса глянула на собеседника, закусив кончик ручки.
– Получается так. Я чувствую свою неудобность. Хотя бы по многочисленным покушениям на мою жизнь. Но пока верховной власти приходится с нами считаться.
– А страшно жить, когда могут убить в любую минуту?
– Это когда первый раз убивают страшно, а потом привыкаешь.
– Сейчас все калтыжцы за вас горой, готовы носить на руках, за глаза называют Богом…
Михаил Иванович
– Вы думаете, так будет всегда? Люди всегда будут вас боготворить?
– Они боготворят не меня, а существующее процветание, благополучие каждой семьи. Вы же помните – система должна работать без инициатора. А то, что у нас сформировалось сильное гражданское общество, я нисколько не сомневаюсь. Например, в других регионах нефтяники поделили территории: Пермский край – вотчина «Лукойла», Сибирь за ТНК и так далее, а у нас представлены все компании, существует реальная конкуренция. И стоило автомобилистам организовать акцию – «День без заправки»… вы помните, тогда многие машины просто не выехали из гаражей, а другие принципиально не поехали на АЗС, заправщики сразу снизили цены. Никакой антимонопольный комитет не понадобился. Вот почему, у нас цена бензина в два раза ниже, чем в среднем по России.
– Поговорим о том, что скрыто. Все ваши проекты, за редким исключением, успешны. Как вам это удается? Раскройте секрет миллиардера.
– Никакого секрета нет. Все очень просто. И эта кажущаяся простота большинство отпугивает. Люди с легкостью поверят в самую большую сложность, нежели в самую легкую легкость. Как я выбираю проекты? Чтобы понять, насколько идея осуществима, рассмотрите крайние варианты, и тогда вам со всей очевидностью станет понятна живучесть или абсурдность предлагаемого.
«Он разговорился! – Журналистка ликовала про себя. – Он так долго молчал, когда общественность требовала, что это рано или поздно должно было прорваться».
– …Например. Возьмем что-нибудь нейтральное… Партия девственников и девственниц! Доводим до максимума – представьте, все останутся девственниками. Что получится? Правильно, человечество вымрет. Значит, идея изначально абсурдна.
Гольц всплеснула:
– Но под эту теорию можно подвести все сексуальные меньшинства.
ГЛАВА VI
Сююмбике
Под бой курантов Стас прошмыгнул в арку Спасской башни. Каблуки зачеканили по булыжной мостовой. По правую руку растянулось белое двухэтажное здание, отгороженное от брусчатки зеленым газоном с елочками. По левую – стена, разделяющаяся башенками с фонарями, примыкающими к одноэтажному дому.
Сорокин завернул к трем высоким башням с голубыми куполами. Табличка гласила: «Мечеть Кул-Шариф». Поошивался на большой площадке возле квадратного памятничка с основанием меньше верха. Осоловевшими глазами в упор разглядывал парочку, целующуюся взасос, сидя на перилах. Парнишка, в отличие от партнерши, иногда открывал глаза, жестом показывал – вали отседова. С третьего напоминания Стас очнулся. «Глядя на такой разгул любви, самому хочется предаться. Где ж ты, водяная мать? Зря только рубль потратил».
Калтыжанин вернулся на прямую дорожку, зашагал вглубь кремля. Внутренние музеи и храмы поражали реставрационной обшарпанностью, на этом фоне президентский дворец смотрелся пятизвездочным отелем посреди вечно-египетской стройки.
Южанин уперся взглядом в семиярусное строение из красного кирпича. «И зачем здесь поставили жалкое подобие Пизанской башни?»
Подошел мужик, забежавший поперед гида. Отколупнул штукатурку, подмигнул юноше:
– Скоро рухнет.
– Никогда. – Стас почесал под носом.