Эффект Нобеля
Шрифт:
«Казань-1» встретила массивными дверьми, незакрывающимися от постоянного потока, и типично-центровой люстрой. Трамвай с рекламой на татарском языке русскими буквами дополз до окраины. Гостиница оказалась прокуренной общагой. В номере из удобств – кровать и телевизор.
На следующее утро, проехав пару остановок, Сорокин очутился на проходной «Турбокомпрессора». Вызвонил по внутреннему телефону Рамиля. Неповоротливая пропускница выписала пропуск.
Стас, переходя на бег, следовал по территории за сопровождающим.
– Это слесарь Сергеич, – Рамиль представил мужика, – поедет с нами.
Слесарь с дикого похмела сунул Стасу руку и тут же одернул. Сорокин развернулся к толстяку.
Русая челка, зачесываемая налево, норовила свалиться к раскручиваемым уплотнениям. Усы плавно перекатили в бороду, образуя улыбчивое сердечко. Пивной живот грозился выпасть из-под широкой майки с надписью: «Sex & Drugs & Rock & Roll».
– Он? – шепнул калтыжанин Рамилю.
Тот кивнул.
– Хай, Фил! – Стас шагнул к англичанину, раскрыв рукопожатную ладонь, выдал специально подготовленную фразу. – Ай эм Стас Сорокин, Нагнетатель, Калтыг.
– Хэллоу! – Англичанин оторвался от механизма, бормотнул по-английски, застыл в ожидании ответа.
– Что он сказал? – Сорокин полуобернулся на татарина.
Рамиль пожал плечами.
«Придется ему сознаться – я не шпрехен зи дойч», – и широко улыбнувшись, Стас сознался:
– Донт спик инглиш.
– О’кей. – Англичанин сразу сжался, молниеносно вернулся к верстаку. Из кожаного кейса появилась салфетка, затерлась по деталям.
Калтыжанин отступил к Рамилю
– А чего он так резко отскочил? Я ж ему только объяснил, что не говорю по-ихнему.
– Надо было сказать – «ай донт спик инглиш», а так ты ему сказал, типа – не болтай. Ты бы еще ему сказал – «шат ап».
Британец навострил уши, заслышав знакомо-обидное.
– Что-то подсмотрели? – Стас заговорщически подмигнул сопровождающему.
– Да ну! – Казанец развел руками. – Ближе подходишь, он прикрывается.
Сорокин подошел к верстаку, Филипп улыбнулся и прикрылся. Юноша заметил чертеж, бесцеремонно взял, зарассматривался.
– Монтажка, – зевнул Рамиль.
– Хоть габариты есть…
– Габариты и так снять можно, размеры внутренних деталей бы, материалы…
– А в чем проблема?
– Он сейчас соберет и пломбы поставит. Снял пломбы – снял с гарантии.
– Аккуратненько вскрыли, все замерили и обратно вернули. А еще лучше купили, да раскурочили… Или денег жалко?
– А вам не жалко? – В татарине проснулся патриот.
«Семеновскому тоже жалко… – подумал, но смолчал южанин. – Один компьютер на весь отдел. Кому
Сергеич безучастно сидел на табурете, достал «Приму». Едкий дымок потек в потолок.
– Донт смокинг, плиз, – взмолился Филипп.
– Не кури, Сергеич, – перевел Рамиль.
Слесарь послюнявил пальцы, затушил едва прикуренную сигарету, бережно убрал в полуразвалившуюся пачку. К запаху машинного масла, подвальности и старости добавилась гниль табака.
– А чтой-то вы так с гостем? Хоть бы толмача приставили. – Сорокин почесал под носом.
– У нас юбилей, куча делегаций понаехала – переводчики нарасхват.
Дверь широко распахнулась, и в комнату вошел импозантный мужчина. По пятам следовал оператор. Как газ, седой бодрячок заполнил помещение, источая приторный одеколон. Оператор горбился крючком под тяжестью камеры.
– А это наша лаборатория сухих уплотнений, да! – Импозант обвел рукой обшарпанные стены. – Здесь создаются и испытываются новейшие разработки. Жаль видеосъемка не может передать дух, витающий в этом помещении. Это дух инноваций! Сейчас здесь работают наши партнеры из, не побоюсь этого слова, Туманного Альбиона!
Мужчина фамильярно сжал плечи Мэннинга, жестом подозвал оператора:
– Сними все здесь, как работает.
Филипп прикрыл спиной аппарат, затараторил, замахал руками. Из всего спича Стас понял только «no camera».
– Да ладно тебе, не жмотись. – Импозант потрепал англичанина за щеку, отчего тот заговорил быстрей и обидчивей.
– И «щет» с ним! – Мужчина выдал единственно знакомое слово из английского лексикона, повернулся к Британии спиной, лицом к соотечественникам. – Сними лучше наших.
Поманил Стаса. Сорокин нерешительно оглянулся, но подошел. Костлявые «тиски» сжали юношеские плечи.
– Я не ваш, я калтыжский, – предупредил приезжий.
– Калтыжанин? – Мужчина развернул Стаса к себе. – И как там поживает наш нагнетатель?
– Нормально. Работает. – Юноша решил – речь об АО «Нагнетатель».
– Да как же он может работать, если уплотнения здесь?! Попался! – Импозант схватил Стаса за щеку, как англичанина. – Ну ладно. – Отстранил от себя и подпихнул в спину. – Это мы потом вырежем. А тебя как зовут? Ты ж наш, по лицу видно.
– Рамиль.
– Иди сюда! В кадр.
Татарин сжался в руках мужчины, а тот беззастенчиво продолжил болтать на оператора:
– Вот! Растет наша смена, поросль, так сказать! Со временем сменит меня. Сменишь меня? – Бодрячок развернул молодого специалиста к себе, вонзил глаза в глаза.
Татарчонок, как смог, пожал плечами.
– Скромняга, молодец!
Мужчина подпихнул «смену» обратно, хлопнув по попке.
– Сними нашего заслуженного слесаря, передовика производства. Сергеич, улыбнись!