Его Медвежество и прочие неприятности

Мун Эми

– А…

Книга захлопнулась прямо перед носом.

– Расчеты для господина. Показывать не велено!

– От господина не убудет!

– Не велено!

Поздравляю, Валерия. Официально у тебя имеется первый недоброжелатель в этом замке. И очень плохо, что он связан с финансами.

– Госпожа, казначей не желает показывать счета, - ядовито заметила Дорис, - наверняка там есть, что скрывать.

Мужчина сделался серым, как его камзол.

– Я верно служу роду де Нотбергов уже три десятка лет! И не потерплю подобного оскорбления от простолюдинки, не умеющей

сложить два на два!

Если бы чернильница не была прикручена к столу, Валерия вылила бы ее содержимое на плюгавую голову.

– Ещё одно слово о моей любимой Дорис и я сделаю все, чтобы лэрд поделился со мной правом участвовать в составлении смет.

Маркус запыхтел, подгребая к себе бухгалтерский талмуд.

– Мои... извинения, лэрди.

– И Дорис, - подсказала Валерия.

– И Дорис, - скуксился казначей.

Служанка вскинула голову. На бледных щеках расцвел слабый румянец. Валерия даже залюбовалась. А она ведь миленькая! Глаза большущие, губы очень даже свежие и выразительные. Только бы кожу омолодить немного, платье это траурное сменить, откормить хорошенько, и глядишь – получится очень интересная женщина бальзаковского возраста.

Забрав мешочек, Валерия покинула кабинет казначея. Надо бы озаботиться снятием мерок для красивого нижнего белья. Пеньюара безумно жаль - как порвал его! Будто ветхую тряпочку. Медведь!

– Госпожа… - прошелестело за спиной, - а Вы… Вы правда так думает? Что я Ваша любимая Дорис?

Валерия с шага сбилась, до того робко и взволнованно звучал тихий голос. Сколько в нем было надежды! Остановившись, она, недолго думая, обняла верную помощницу.

– Очень люблю, Дорис. Ты мне так помогаешь!

И ведь почти не кривила душой. В этом мире именно худенькая темноволосая женщина стала ей и первым близким человеком и опорой. Служанка благодарно расплакалась. Заразительно так, у самой что-то глаза защипало. Валерия поспешила отстраниться.

– Нам опять нужно съездить в Диплог. Лэрд приказал потратить деньги на себя.

Женщина помрачнела.

– Моя госпожа, прошу – обойдем лавку белошвейки стороной. Нужно избегать покупки подобных вещей. Зря я Вас не отговорила.

Проблема. Дорис решила, что это пеньюар спровоцировал мужчину.

– Но ткань такая нежная и приятная, - осторожно начала Валерия, - обещаю – все будет хорошо.

Дорис смотрела пристально и недоверчиво.

– В последнее время я не узнаю Вас, моя госпожа, - вздохнула тихонько, - остереглись бы…

Валерия изобразила ободряющую улыбку.

– Пойдем, Дорис, надо собираться, если хотим успеть до вечера. И свитки надо отдать в библиотеку.

– Непременно. Я не враг своему здоровью, - фыркнула служанка, - старый Альберт меня в тот же свиток скрутит, если вовремя не вернём. Все никак не оставит замашки королевского библиотекаря.

Вот так новость!

– Он был королевским библиотекарем?

– Нет, ну что Вы! Лэрд его уже стариком приветил. Поговаривают, до этого Альберт скитался по разным странам, пока старость его не догнала. Де Нотберг нашел его в одной из военных компаний – войска как-то остановились около мужского монастыря.

Шепчутся, что лэрд посетил тамошнее хранилище книг, да так и познакомился с Альбертом. А тот не только умён, но и хитёр. Кому вкусно хлебать постный монастырский суп? Вот и прибился… Как раз замок без библиотекаря был.

Валерия только кивать успевала. В ее положении умение внимательно слушать было жизненно необходимым качеством. В прошлой жизни Дорис абсолютно точно была шпионом. Профессиональным. Знала обо всех и вся, и, кажется, умела находиться в нескольких местах одновременно.

Сквозняк просочился за шиворот, и Валерия поежилась. Жаль, что Его Медвежество изволили сбежать. У нее назрел серьезный разговор… Сил нет не то что жить - смотреть на этот каменный сарай! Покрепче сжав мешочек, она поспешила в свою комнату. После поездки проведет тут ревизию на предмет отсутствия вещей первой необходимости.

***

Веревка натирала до кровавых мозолей даже сквозь кожаные перчатки.

– Раз, два… Тяни!!!

Крики людей и лошадиное ржание вторили его команде. Пень затрещал, накренился, и из-под земли показались толстые скрюченные корни. Рабочие краснели от натуги, наседая на ломы всем весом, и, проигрывая силе толпы, остатки дерева выползли из лесной почвы.

Оглушающий крик радости ударил в спину. Подхлестнул забитую болью и изматывающей работой злость, заставляя опять стискивать зубы. Излюбленный и проверенный годами способ выбить из головы лишнее пасовал перед какой-то девчонкой! Она туманом просачивалась в мысли, заполняя собой все! Он не хотел, но все равно вспоминал каждое ее движение и жест. Как стонала, выгибаясь ему навстречу. Без капли стыда, пошло и бессовестно отдавалась ему, млея от почти… да что там! От грубости, потребность в которой он мог удовлетворить только с опытной бордельной девкой. Поэтому и выбрал Миранну… Бьерн раздражённо дернул плечом.

– Несколько человек - выбрать корни. Остальные - взять веревки и за мной.

Еще четыре пня, минимум. Подхватив топор, он зашагал в сторону следующей «жертвы».

– Мой лэрд, - догнал его Патрик, - люди устали.

– Кто устал – пусть заменится, кто очень устал – может валить на все четыре стороны. Рассчитаю.

Мужчина утер пот, размазывая грязь по шишковатому лбу.

– Мы продвинулись почти на виль (прим. автора - миля)…

– Меньше трех четвертей.

– …при условии, что девять работников выбыли, а трое до сих пор лечат ожоги. Мой господин – рассчитайте меня, но дайте людям отдых.

Каждое слово давило на совесть. Прав – кругом прав! Рабочие не должны страдать от его эгоистичного желания вытравить из головы одну златокосую заразу… И тысячу вопросов в придачу.

Обернувшись, он смерил мужчину взглядом. Долговязый Патрик – один из немногих, кто почти догнал его в росте, а так же тех, к кому Бьерн прислушивался, не считая зазорным пользоваться не только своим опытом, но и чужим. Мужчина смотрел твердо.

– Завтра подъем на полчаса раньше.

– Завтра выходной, мой лэрд. Семьи ждут своих мужчин, пока еще есть возможность повидаться, и стройка не ушла слишком далеко.