Его Медвежество и прочие неприятности
Шрифт:
– Меня не волнует, что мерещится Вашей служанке, лэрди. Прятаться по углам ради душевного спокойствия прислуги не входит в мои планы. Или Вы решаете проблему, или я назначу новую компаньонку, а Дорис отправится обратно в Ваш родовой замок.
Подбородок получил свободу, и мужчина исчез так же бесшумно, как и появился.
– Медведь, - прошипела Валерия, но очень-очень тихо, - Дорис не отдам!
Глава 18
«Вечером будьте готовы»
Короткая записка, ознаменовала окончание критических дней. Лэрд держал свое слово и не собирался
Упертая женщина! Будто мало Валерии мыслей, как бы не опростоволосится перед королем. Танцы были ее слабым местом, так же как и «знакомые», которых она в глаза не видела. Хоть бы письма какие-нибудь сохранились, но, потратив пару дней на поиск потайных местечек, Валерия нашла лишь краткие записки из родового замка, где лэрд де Моублэйн - отец Аллелии - отбывал домашний арест. Лишенный земель и власти, он пропитывал каждую букву убойной дозой яда, и посещать родителя, даже просто с целью увидеть вживую, у нее не было ни малейшего желания.
Валерия осторожно глянула на служанку. Дорис гипнотизировала клочок бумаги, и ничего хорошего ее лицо не выражало.
– Лэрд… недоволен чем-нибудь? – в высоком голосе слышались первые нотки истерики. Догадалась, значит.
– Приглашает на разговор, - не моргнув глазом соврала она, - насчёт предстоящего мероприятия.
А вдоль позвоночника протянуло холодом. С каждым днём тревога проявляла себя все отчётливей, дергала за нервы, лишая аппетита и сна. Валерия хваталась за единственное свое спасение – книги, но теория - теорией, а вот практика…
В комнату заглянула Мари, забрать посуду.
– Лэрд в замке?
– Пока да, но собирается в Диплог, госпожа.
Фигаро тут, Фигаро там. Замок без одной женщины не развалится, а вот стройка без лэрда накроется медным тазом. Впрочем, Дорис тоже пыталась вовлечь ее в бестолковые хлопоты о нарядах. А Валерию грызла мигрень от одного взгляда на Эверест «самого необходимого в поездке» барахла.
– Дорис, подожди меня тут. Мари, пойдем.
– Но, госпожа! – взвизгнула Дорис.
– Лэрд хочет поговорить. Я скоро вернусь, - обняв перепуганную служанку, Валерия как можно проникновеннее пообещала, - все будет хорошо.
Ложь, конечно, но во благо.
Лэрд обитал тоже на втором этаже, но его комната располагалась над самыми купальнями. И Валерия молча завидовала. Ей удалось заглянуть туда, чтобы потом долго мечтать попасть снова. Они были волшебны. Два огромных витража с морским пейзажем выходили прямо на южную сторону, и, впервые ступив под арочные своды, ей показалось, что она попала в леденцовую сказку. Разноцветные солнечные пятна дрожали на полу и стенах, переливались и меняли краски вместе с движением солнца. Мазками ложились на барельефы и мрамор, наполняя все вокруг ощущением праздника. Ни одной режущей глаз ноты – тут можно было находиться бесконечно, но лэрд пользовался этим чудом лишь дважды в месяц.
Мари вела ее быстро, не задавая лишних вопросов. Она верила своему господину и не боялась его. Около окованных железом дверей не было стражи – она тут не нужна. Взгляд прилип к замку, как и много раз до этого, когда Валерия безуспешно пыталась приблизиться к
Замочной скважины не было. Вместо нее в дверное полотно под ручкой была инкрустирована гладкая черная пластинка размером со спичечный коробок. Валерия так и не смогла понять, камень это или пластик. Но важным было другое – по рамке тянулся узор, напоминавший дорожки микросхем. Она перерыла всю библиотеку, но сведений нашлось крайне мало. Разумеется – это читалось чудом и божественным даром, коим Творец награждал «избранных». Сердцевина, которая вставлялась в кольцо и пластина-«замок» произрастали или скорее отпочковывались, от того самого кристалла, умевшего отличать правду от лжи. Камень для кольца был всегда один, а вот для замков – со временем на том же месте могло появиться еще несколько. Почему? Милость Творца, разумеется.
Кольцо носили старшие мужчины рода, и только после смерти или добровольного отказа владельца появлялась возможность их снять. Если палец отрубить, а хозяина оставить живым –пластина-«замок», настроенная на это кольцо, не открывалась. Сам артефакт можно было передать лично или снять с трупа, но в последнем случае требовалось за сутки успеть «активировать» кольцо на нового владельца. Прибыть во дворец и прикоснуться им к кристаллу. Судя по всему, страны в этом мире образовались как раз вокруг таких каменных «чудес». Слез Творца, так именовала их Церковь.
Подделать вещицу было нельзя. А его слепок на сургучной печати оставлял уникальный оттиск, что именно «уникального» было в нем, книга не поясняла.
– Лэрд, наверное, у себя, - шепнула между тем Мари, - лошадей еще не выводили...
Не давая себе времени на размышления, Валерия потянула за толстое кольцо. Дверь поддалась.
– Спасибо, Мари. Иди обратно, я доберусь сама.
Умная девушка присела в книксене и бесшумно удалилась, а Валерия затаив дыхание шагнула в медвежью берлогу.
***
Бьерн почти не удивился, увидев ее на пороге. Первым порывом было схватить за локоть и вышвырнуть прочь, но задница намертво приклеилась к креслу.
– Вы разучились читать, лэрди? Вечером, а не утром. Я занят.
Он злил ее нарочно, и злился сам. Едва только удалось прийти к шаткому равновесию, как вновь его бросило в кипящий вихрь эмоций. Гобелены с медведями... Лэрди спасло лишь то, что она мелкая, сопливая девчонка, которую он мог размазать по песку одним ударом. Но хуже всего было не ее наконец-то прорезавшееся пренебрежение – этого Бьёрн ждал, а вот та тянущая боль, которая казалась давно забытой – на нее расчета не было.
«Отвратительный неуклюжий медведь! Одно наказание!»
Он помнил и ненавидел эту фразу. И добился того, что любой, даже самый тупорылый деревенщина десять раз подумает, прежде чем рискнёт сравнить его с животным. Но при этом больше не ощущал себя уязвлённым. Так он думал до недавнего момента. И тем хуже было осознавать, что влечение к золотоволосой лицемерке не исчезло. Как в далёком прошлом, когда его безжалостно отталкивали, а он снова и снова искал к себе расположения. Глупым щенком льнул к тем, кто был безжалостнее всего. И недавно, вместо того, чтобы смять помолвочный браслет в ладони, он за каким-то демоном надел на тонкое запястье, чувствуя невыносимое желание оставить на маленькой лэрди лишь это украшение…