Его Медвежество и прочие неприятности
Шрифт:
Однако лишь после того, как экипаж тронулся, ей удалось сделать первый свободный вдох. Бьёрн сидел напротив. Смотрел в окно на пробегавший мимо пейзаж и молчал. А она не могла. Сейчас один на один, когда можно, наконец, отбросить в сторону все маски, Валерия не пыталась скрыть упрека в голосе.
– Приказ короля уже выполнен?
Бьёрн не повернулся. Застыл темным изваянием, не отрывая взгляда от окна.
– Да, моя лэрди, - и голос его был таким же застывшим.
– Чудесно! Наверное, оно было жутко важным…
– Я бы... предпочел, чтобы его не было вовсе.
– … и очень
Валерия комкала подол нежно-лилового платья. От королевских портних доставили! Тончайшее кружево и нежнейшая ткань, но сейчас совсем не жаль смять ее в комок. Тишина на брошенную фразу была худшим из ответов.
– Что произошло, Бьёрн? И чем я заслужила одиночество и косые взгляды других?
Жалко вышло! Вся горечь – как на ладони, но мужчина все-таки повернулся.
– Ничем, моя лэрди. Совершенно ничем. Это моя вина.
– Где ты был? И… - голос подвел. Так не вовремя!
– И с кем?
– Я подбирал стражу для Георга сам. И по-прежнему отвечаю за нее, пусть косвенно, поскольку выполняю другое поручение. Мои дела касались одного мальчишки, который оказался слишком туп и расставил приоритеты из рук вон плохо.
– И все?
– Все.
– Это правда?
– Да, моя лэрди. Правда.
Она вся обратилась в слух, но не могла разобрать в его голосе ничего, кроме равнодушной усталости. Бьерн говорил так, словно ему было все равно, устроит ли она допрос или ограничится сказанным. Поверить на слово или нет? Идти обратно во дворец? Продолжать изводить расспросами? Но скажут ли ей что-то новое? Каждый новый вопрос был мучительнее предыдущего. Что-то внутри еще возмущалось, кричало о том, что ей должно быть все равно – ведь признание вины прозвучало и причина вроде бы логичная. Да и не много ли она хочет? Может, стоить вспомнить положение женщин в обществе? Но, кажется, она думала уже не только головой…
Дорога до особняка занимала едва ли минут двадцать, но каждая секунда тянулась мучительной вечностью. Слишком много всего случилось. Оно застряло в мозгах тяжелым комом, не давая собраться с мыслями и начать думать.
Дорис и Мари встречали их в холле. Растерянные и не понимавшие, почему они вернулись так рано.
– Хорошо отдохните, моя лэрди, - не обращая внимания на прислугу, Бьерн невесомо провел пальцами по локонам, как будто заправляя их за ухо.
– Завтра мы покинем Лэнтан до зари.
На мгновение показалось, что Бьерн ее поцелует. Сгребет в охапку, как обычно, и сомнет губы в жадном поцелуе, но муж отстранился. Сделал шаг назад, а Валерия чуть не качнулась следом. Но в следующее мгновение мужчина уже шел в сторону своей комнаты, а ей ничего не оставалось, как подняться к себе.
Глава 25
Даже центральные улицы были малолюдны, а переулки и улицы помельче казались совершенно вымершими.
Их экипаж неторопливо катился по мощеной дороге, словно Гарри нарочно давал ей возможность на прощание полюбоваться Лэнтаном. Чисто механически Валерия замечала сходство архитектуры столицы с Диплогом. Компактные двух- и трехэтажные дома, темная черепица и отсутствие потеков нечистот на стенах. Тут никто не кричал «Осторожно,
Валерия тяжело вздохнула. Дорис встрепенулась, но спустя мгновение продолжила клевать носом – служанка очень быстро засыпала в каретах, а сегодня задремала, стоило лишь начать движение.
– Она не спала всю ночь, - доверительно шепнула Мари. – Мне кажется, что Дорис чем-то встревожена. Так ждала Вас с бала, все нервничала и смотрела в окна. Вы дороги ей.
Валерия с улыбкой взглянула на сидевшую напротив женщину. Она держала спину прямо, но веки были прикрыты и голова чуть опущена.
– Да… а она – мне.
– А лэрд?
Валерия удивленно взглянула на служанку и девушка стушевалась.
– Простите, лэрди. Дерзость. Не знаю, нашло что-то… Простите.
– Постой-постой, - торопливо перебила испуганную Мари, - все хорошо. А почему ты спрашиваешь об этом? Ну? Мари-и-и…
Взгляд девушки был робким, а личико бледнее обычного.
– Я… Ах, простите, госпожа, но… мне кажется, лэрду в некотором роде интересна его жена…
«Интересна, да! Настолько, что бросил одну…» Валерия пыталась хмуриться, но почему-то не могла.
– Интересна… скажешь тоже, - буркнула, отворачиваясь к окну.
– Интересна! – уверенней возразила Мари. – Он так смотрит! Я видела. Вам, может, не так заметно, но… но я знаю лэрда. Не подумайте дурного! Я уважаю господина и обязана ему. И за все время работы в замке ни разу не замечала, чтобы он вел себя… так.
– Как - так?
Мари опять потупилась.
– Не могу объяснить госпожа, но он смотрит на Вас, как когда-то Сэм на мою… сестру, - девушка осеклась.
Отвернулась к окну, прикладывая руки к щекам. В серых глазах дрожали слезы.
– Спасибо, Мари, - мягко коснулась ее колен, - мне радостно знать о твоих наблюдениях.
Девушка слабо улыбнулась.
– Так хочется, чтобы лэрд был счастлив. Я должна ему больше, чем жизнь…
– А мне хочется, чтобы и твои глаза сияли радостью.
Но тонкий намек был встречен страхом и дрожащими губами.
– Прошу госпожа, я… мне хорошо одной. Правда, хорошо! Пожалуйста, не приказывайте мне… выйти замуж!
Бедняжку мелко трясло. Валерия даже испугалась. И посочувствовала бедному Славу.
– Нет, что ты, только если сама захочешь.
– Не захочу!
– Тогда я не стану тебя заставлять.
Но попытаться избавить девушку от тяжести прошлого все же попробует. Только для начала самой бы разобраться с собственными чувствами… Валерия украдкой посмотрела на мужа, ехавшего рядом. Мелкий дождик сеял пылью, и про поездку в седле можно забыть. Мгновенно почувствовав ее взгляд, мужчина ответил тем же, и Валерия торопливо спряталась под защиту шторки.
Бьёрн тоже отвернулся, равнодушно рассматривая потемневшую от дождя улицу. Ночь перед отъездом окончательно сломала его и вывернула наизнанку.