Его называли Иваном Ивановичем
Шрифт:
Тихомиров встал и потянулся. От него не ускользнула насмешливая улыбка командира.
– Я знаю, ты рад, что не обманулся в Шменкеле.
– Рад. И не только этому. Рад, что и ты начинаешь проникаться к нему доверием. Хорошо, Сергей, сделаем так, как ты предлагаешь.
Просандеев вздохнул и добавил:
– Да, денек будет горячий.
Вторым номером у пулемета назначили долговязого парня лет двадцати по имени Степан. У него были волосы цвета спелой ржи и продолговатое лицо. Он ловко подтаскивал на позицию мешки,
Часа через два пулеметное гнездо было полностью оборудовано. Шменкель не без удовольствия осмотрел позицию, которая понравилась даже самому Просандееву.
Когда командир ушел, Фриц сказал Степану:
– Степан, наша задача - отвлечь на себя огонь противника и во что бы то ни стало удерживать позицию. Степан внимательно посмотрел на Фрица.
– Если со мной что случится, - продолжал Шменкель, - второй номер обязан немедленно заменить меня. Понимаешь? А теперь давай потренируемся.
Они несколько раз менялись местами, и Степан направлял пулемет на различные объекты.
Фрица беспокоила только одна мысль: не будет ли у противника орудий. Если будут, тогда надежды остаться в живых почти нет. Но думал он об этом так, словно его лично это нисколько не касалось.
Через час в селе появился посыльный. Командир вышел ему навстречу и принял донесение. Условным сигналом Просандеев дал партизанам знать, что эсэсовцы приближаются к селу.
Партизаны быстро заняли свои позиции.
Прошло меньше часа, и Степан доложил Шменкелю:
– Я вижу их... Вон там!
Фриц удивился собственному спокойствию. В нем сейчас было только одно желание - стрелять, убивать фашистов, которые сеяли смерть на этой земле.
Гитлеровцы медленно приближались к селу. В первых санях сидел мужчина в телогрейке, на голове - меховая шапка. Вторые сани ехали на некотором расстоянии от первых. В них сидели немецкие автоматчики.
– Что такое?
– удивился Степан, - Почему в первых санях нет солдат?
– Боятся, не заминирована ли дорога, - ответил Фриц.
Наблюдая в бинокль, Шменкель разглядел, что первые сани нагружены камнями. Фриц посчитал, сколько саней двигалось в колонне. Противник явно превосходил партизан в силе. Шменкель сосредоточил все внимание на эсэсовцах. Местность перед ним лежала как на ладони: укатанная лента дороги, дома в снежных шапках, а дальше чернела полоска леса. На фоне снега гитлеровцы были видны особенно четко.
– А ведь в первых санях наш, пленный красноармеец, - толкнул Фрица Степан.
– Пожалуй, так оно и есть. Смотри не отвлекайся.
В ста метрах от села эсэсовцы остановились. Первые сани тоже встали. Гитлеровский офицер внимательно осмотрел село в бинокль, но, видимо, ничего особенного не заметил: деревня как деревня, жители сидят по домам, топят печки.
И вот уже сани начали
Сани въехали в село и остановились на площади перед зданием сельсовета. Эсэсовцы вылезли из саней. Они двигались не спеша, чувствуя себя как дома.
И в этот момент ударила длинная очередь. Эсэсовский офицер свалился на землю. Защелкали ружейные выстрелы, послышались взрывы ручных гранат. Шменкель внимательно наблюдал за происходящим.
Среди гитлеровцев началась паника. Перепуганные лошади рванули сани и бешено помчались, круша все на своем пути.
На площади разгорелся бой. На земле валялись мертвые гитлеровцы и убитые лошади. Однако некоторым фашистам удалось убежать на огороды. Окопавшись, они открыли ответный огонь.
Степан лежал за пулеметом и не сводил глаз с цепи автоматчиков, которая, казалось, застыла на месте. Автоматчики слышали стрельбу на площади, но из-за домов не могли видеть, что там происходит. Однако вскоре автоматчики стали приближаться к селу. Они уже не шли, а бежали.
Шменкель дал по ним первую очередь. Он хорошо видел, как несколько солдат упали в снег и больше не поднялись.
Фриц дал еще одну очередь. Послышались крики гитлеровцев. Значит, и на этот раз он не промахнулся. Фриц зло усмехнулся и стал выпускать одну очередь за другой. Сменив ленту, он вновь открыл огонь по черным фигуркам, залегшим на снегу.
Однако фашисты пристрелялись по нему скорее, чем он предполагал. Пули били в потолок, в стены, осыпая его штукатуркой.
Тогда Фриц мгновенно сменил позицию, втиснув дуло пулемета в заранее подготовленное отверстие среди мешков с опилками. Но эсэсовцы тоже решили изменить тактику. Они вдруг прекратили стрельбу. Послышались слова команды, но какой именно - Фриц не разобрал. Фашисты вновь открыли огонь, однако теперь они почему-то стреляли только по крыше дома. Когда же Фриц понял, чего добиваются гитлеровцы, его бросило в жар - автоматчики били по крыше зажигательными пулями, стараясь поджечь дом.
Стрельба в деревне несколько стихла. Шменкель видел, как Тихомиров с небольшой группой бойцов пробивался к западной окраине деревни, где захлебнулся ручной пулемет партизан. Положение там становилось угрожающим.
Сосредоточив все свое внимание, Фриц снова стал бить по залегшей цепи. Немцы, видимо, хорошо понимали, сколько неприятностей причиняет им пулемет в этом доме. Их огонь усилился. Фрицу пришлось еще раз сменить позицию. Степан подал ему последнюю ленту.
– Смотри... Смотри!
– закричал вдруг Степан, встав во весь рост, чтобы лучше что-то рассмотреть.