Его называли Иваном Ивановичем
Шрифт:
– Давайте хоть чаю попьем.
– Нам приказано к рассвету вернуться в отряд.
– Тогда не будем терять попусту времени.
Догаев вышел из дома и через несколько минут вернулся с двумя партизанами.
– Эти товарищи будут меня сопровождать, - пояснил он и вскочил в седло.
В пути Догаев был весел, рассказывал об операциях против гитлеровцев, которые провели его ребята за зиму.
Когда группа приблизилась к лагерю, Спирин спешился и пошел доложить командиру.
Через секунду послышался крик совы, затем второй. Это вернулся
Просандеев не спал. Выслушав доклад разведчиков, он отпустил их отдыхать до обеда.
* * *
Шменкель проснулся часов в десять. В землянке никого не было. Фриц лежа закурил и прислушался. Кругом тишина, и даже лес шумел сегодня как-то таинственно. Шменкель пошел на кухню позавтракать. Все, казалось, было как обычно, но Фрица не покидало какое-то тревожное чувство.
– Что-нибудь случилось?
– спросил он повара.
– Все разведчики разлетелись. Командир запланировал какую-то операцию, но какую именно - никто не знает.
Шменкеля охватило волнение, которое обычно испытываешь, идя на новое задание. Все строили догадки, однако говорить об этом запрещалось.
Рыбаков любил поесть, и потому его частенько можно было встретить на кухне. Увидев Шменкеля, он спросил:
– Слышал, что делается? Это чем-то пахнет.
И полез в карман за кисетом.
Шменкелю не сиделось без дела, и он предложил:
– Давай еще раз испытаем мину. Может, на этот раз взрыватель сработает?
Рыбаков проворчал что-то в ответ.
На одном из гитлеровских складов оружия партизаны прихватили несколько противотанковых гранат, которые теперь валялись без применения. Вот Фрицу и пришла в голову идея переделать эти гранаты в мины. Шменкель принялся за работу, однако взрыватель у него никак не получался. Шменкель же любил доводить любое дело до конца и потому в свободную минуту всегда мастерил. Вот и сейчас они с Рыбаковым опять склонились над миной. За этим занятием их и застал командир отряда.
У Просандеева был озабоченный вид. Заметив Фрица, командир спросил:
– Что вы хотите делать?
– Мину, - нерешительно ответил Рыбаков.
– Мину?
– Да, мину.
– Вы что, хотите, чтоб наш лагерь взлетел на воздух?
– Ну что вы, товарищ командир...
– Ладно, ладно.
Просандеев присел на корточки рядом со Шменкелем, который мучительно соображал что-то.
– Взрыватель от гранаты для мины не годится, а новый нам пока еще не удалось смастерить, - пояснил Рыбаков, - Мы разрабатываем два варианта. В первом случае мина будет взрываться при натяжении, а во втором - от бикфордова шнура.
– Идея хорошая, - заметил командир.
– Мины нам нужны позарез, особенно такие, которые будут взрываться от натяжения. Другой вариант мне кажется опасным.
Рыбаков ничего не ответил.
– Ты что, не согласен со мной, Петр?
– спросил командир.
– Не совсем. Мина со шнуром абсолютно безопасна для минера.
– И как же ты себе ее представляешь?
– Рассказывать об этом -
– Ну а все-таки?
– Иван Иванович как-то рассказывал мне, что гитлеровцы по-своему отмечают Первое мая, по-фашистски, разумеется. Видимо, и здесь они сделают также.
– Возможно.
– Вот я и подумал, а не приготовить ли нам фашистам подарочек к этому дню. Виктор Коровин неплохо рисует, так что ему нетрудно будет нарисовать портрет товарища Сталина. Самое главное сделать рисунок большим. Мы ночью повесим портрет где-нибудь перед зданием комендатуры - так, чтобы он сразу же бросался в глаза.
Рыбаков смущенно улыбнулся.
– Ну и что дальше? Немцы сорвут портрет...
– Вот на это мы и рассчитываем. Портрет будет висеть на шнуре. Когда дернут за шнур, сработает взрыватель, и мина взорвется. Придется гитлеровцам вместо праздника устраивать похороны.
– Неплохо придумано, - согласился командир.
– А если гитлеровцы заставят сорвать портрет кого-нибудь из местных жителей?
– Этого не будет, - вмешался в разговор Шменкель.
– Фашисты сами срывают такие плакаты и стараются сделать это как можно скорее, чтобы никто из жителей их не увидел.
– Ну хорошо, - согласился командир, - давайте делайте несколько таких "подарков". Если вам это удастся, мы организуем в отряде занятия по минному делу.
Два дня Шменкель и Петр занимались изготовлением взрывателей. Однако они не успели доложить о своих успехах командиру - поступил приказ на марш.
Просандеев отобрал человек сорок - самых сильных и выносливых партизан. Апрель в том году был на редкость капризным. Лили дожди, и земля настолько напиталась влагой, что ноги вязли в грязи по щиколотку. Командир торопил партизан. Люди изнемогали от усталости.
На втором привале Фриц почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Однако когда к нему подошел командир, Шменкель усилием воли заставил себя встать.
– Иван Иванович, вы далеко от меня не отходите. Операция у нас небезопасная, и может случиться, что вы мне понадобитесь, - сказал Фрицу Просандеев. Они присели.
Шменкель не решился спросить командира, зачем он ему будет нужен, и поинтересовался лишь тем, далеко ли им еще идти.
– Далеко, - кивнул командир.
– Нам нужно пересечь северо-западную часть Ярцевского района и выйти в Пречистенский район. Конечная цель нашего пути - село Дяблово.
Шменкелю было непонятно, зачем в такую даль тащить столько боеприпасов.
– Наш отряд теперь не один, - объяснил Просандеев.
– Комиссар Тихомиров установил связь с местной парторганизацией, действующей в подполье. Теперь мы регулярно получаем от них информацию. Например, нам стало известно, что огромные просторы Смоленской области освобождены частями тридцать девятой армии и партизанскими отрядами. Фашисты, без сомнения, постараются восстановить там свое положение. Причем они активизируются сейчас именно в тех местах, где нет ни одного партизанского отряда.