Его называли Иваном Ивановичем
Шрифт:
Шменкель был согласен с командиром. Поединок с двумя фашистами мог закончиться и по-другому. Только счастливый случай выручил Шменкеля.
В разговор вмешался комиссар.
– Я и раньше предупреждал Шменкеля. Он слишком горячится. Я был убежден, что больше с ним такого не произойдет.
Шменкель злился на себя.
В этот момент командир обратился к Рыбакову:
– В этой связи мне хочется задать один вопрос и вам, товарищ Рыбаков. Почему ваш автомат заело?
– Не знаю...
– Не знаете?.. А Шменкель из-за этого попал в очень трудное положение. Доложите
– Слушаюсь!
– ответил покрасневший как рак Рыбаков.
После собрания командир отряда подозвал к себе Шменкеля:
– Ты, я знаю, докладывал Просандееву о своих опытах с минами. Как ваши успехи?
– Три удлиненных заряда и две мины готовы к употреблению, - объяснил Шменкель.
– Рыбаков предлагает использовать их в качестве сюрпризов к Первому мая.
– А зачем так долго ждать? Можно сделать это и раньше. Для начала испробуем удлиненный заряд на железнодорожной ветке Дурово - Владимирское. Нужно только провести разведку местности. А что говорил вам Просандеев о курсах по минированию?
Шменкель объяснил.
– Хорошо. Мы так и сделаем.
Фриц хотел было идти, но помедлил.
– Ты хочешь что-то еще сказать?
– догадался Заречнов.
Командир положил на стол кисет с табаком. Шменкель пододвинул табурет и скрутил цигарку.
– Я не знаю, как и начать, - заговорил Фриц, - но дело вот в чем. Под Москвой гитлеровцы потерпели первое поражение, и комиссар говорил нам, что в эту зиму фашисты потерпят еще не одно поражение. Мне интересно узнать, каково настроение сейчас у немецких солдат. Собственно, когда я преследовал убегавших гитлеровцев, то думал взять хоть одного из них живым. Я даже приказывал ему сдаться.
– Ты хотел взять "языка"?
– Да.
– А что мы будем делать потом с пленным? Держать его в лагере мы не можем, а чтобы переслать его через линию фронта, нужно еще установить надежную связь с частями Красной Армии. Я посоветуюсь с комиссаром по этому поводу.
Вскоре Заречнов выслал в разведку к железной дороге группу из пяти человек. Через трое суток разведчики вернулись в лагерь.
– Там нам нечего делать, товарищ командир, - доложил по возвращении Спирин.
– Там другая партизанская группа уже дала жару фашистам. Отряд носит имя Буденного и с января действует в том районе. У них много трофейных боеприпасов. Партизаны сделали удачную вылазку и на Владимирское, так что вся эта железнодорожная линия находится под их контролем. Командир партизанского отряда имени Буденного сообщил нам также, что на железнодорожной магистрали Смоленск - Вязьма успешно действуют и другие партизанские отряды.
Узнав от Спирина о результатах разведки, Шменкель и Рыбаков даже огорчились, что другие отряды партизан уже опередили их.
– А командир ничего не сказал, где мы теперь будем пробовать наши мины?
– спросил Шменкель.
Спирин покачал головой и объяснил, что командира, наоборот, даже обрадовали результаты их разведывательного рейда.
– Узнав об отряде Буденного, командир даже начал что-то насвистывать и велел сразу же послать за комиссаром, - продолжал Спирин.
На
– Ваши разведчики уже познакомились с нами, - проговорил худощавый мужчина небольшого роста в валенках и казачьей папахе.
– Вот мы и решили воспользоваться случаем и завязать с вами более тесные связи. Сабинов, командир отряда имени Буденного, - представился мужчина.
* * *
Вместе с ним прибыли командир отряда имени Суворова Верзин и его комиссар.
Заречнов предложил гостям сесть.
– Мои разведчики сообщили, что вы опередили нас и уже контролируете железную дорогу.
Сабинов улыбнулся, обнажив крупные, пожелтевшие от табака зубы.
– Это не беда. Всем дела хватит. Вы неплохо устроились здесь. А не боитесь, что фашисты вас обнаружат?
– Пока такой опасности нет.
Верзин молча слушал и только кивал головой.
– Вот он меня тоже уговаривал создать хорошо укрепленный лагерь. Не так ли, Василий?
– обратился Сабинов к Верзину.
– А я все был против. Я считаю, что партизанский отряд должен быть подвижным и появляться там, где противник его совсем не ждет. Партизаны должны уметь как неожиданно появиться, так и вовремя скрыться. Правда, действовать так становится все труднее.
– И Сабинов вздохнул.
– Что значит - труднее?
Тихомиров кивнул вестовому, разрешая войти. Вестовой принес чайник горячего чаю. Наполнив жестяные кружки, он доложил:
– Прибыл товарищ Догаев.
– Проводите его сюда.
Вошел Догаев. Заречнов познакомил его с присутствующими.
Все закурили. Снова заговорил Сабинов:
– Фашисты многому научились за эту зиму. Они уже не так беспечны, как раньше. Теперь они не чувствуют себя хозяевами положения и выставляют усиленную охрану. Вот поэтому действовать против них небольшими отрядами стало труднее. Об этом же говорили мне и разведчики из двадцатой кавалерийской дивизии.
– Они установили с вами связь?
– Брови Заречнова удивленно поползли вверх. Командир вспомнил предложение Шменкеля захватить "языка". С комиссаром об этом Заречнов уже говорил, но Тихомиров не поддержал его: он опасался, что потом будет трудно перебросить пленного через линию фронта.
– На фашистский гарнизон в Околице, - заговорил молчавший до сих пор Верзин, - мы напали вместе с отрядом имени Котовского. Но операция эта была неудачной. Соседи наши действовали не по плану.
Заречнов наконец понял, куда клонят оба командира.
– А вы не поможете и нам установить связь с этой дивизией?
– спросил Заречнов и посмотрел на Тихомирова, но лицо комиссара было непроницаемо.
Сабинов тяжело оперся на стол:
– Вам нужна от них информация или же помощь в проведении очередной операции?
Заречнову в этом вопросе послышались насмешливые нотки.
– Ни то, ни другое. В нашем отряде есть один немец, и ему нетрудно будет взять в плен "языка", который может пригодиться регулярной части Красной Армии.