Его называли Иваном Ивановичем
Шрифт:
Фриц волновался, догадываются ли товарищи, сидящие в кузове, что он задумал.
Коровин с удивлением посмотрел на указатель - Виктор не знал, что из-за неожиданного попутчика им приходится делать крюк.
Убедившись, что товарищи ведут себя спокойно, Шменкель перестал волноваться. Фриц с благодарностью подумал сейчас о Морозове, который на всякий случай объяснил им, как лучше проехать по городу, хотя по первоначальному плану вовсе и не предусматривалось заезжать в него. Вот и мост через реку. Прибавив газу, Митя на большой скорости
– Господин капитан, вы приехали.
– Благодарю вас, доктор.
Выйдя из машины, гитлеровец слегка коснулся двумя пальцами козырька фуражки, и исчез в дверях комендатуры.
Митя проводил его свирепым взглядом. Шменкель вскочил в кабину и спросил Митю:
– Что ты несся по городу как угорелый?
– Хотел поскорее отделаться от этого типа. Меня от него прямо наизнанку выворачивало. Было б неплохо, если б мы прикончили его там, в лесу.
– Этого не следовало делать. А вот как ты из колонны выехал - такое не каждый сумеет! Это - прямо мастерство.
– Мое мастерство еще впереди.
Проскочив через несколько улиц, Митя выехал на шоссе, догнал колонну машин и, воспользовавшись "дырой", проскочил мимо. Из одной машины солдаты что-то закричали Мите, но он лишь засмеялся и махнул им рукой. При въезде на станцию Митя погудел, а когда шофер впереди идущей машины не обратил на это никакого внимания, Митя так прижал его, что тот невольно пропустил назойливый грузовик.
– С ними только так и нужно, иначе они не понимают!
– проворчал Митя.
– А почему из города ты не поехал прямо на станцию? Ведь там есть дорога?
– Есть-то есть, но та дорога идет вдоль железнодорожного полотна и усиленно охраняется.
Шменкель понимающе кивнул и закурил. Больше он ничего не говорил Мите, даже когда тот свернул с шоссе и поехал по дороге, изрытой воронками.
Из-за объезда они потеряли много времени. Только после полудня партизаны подъехали к серому зданию товарной станции.
Митя погудел три раза. Из будки, выкрашенной в черный, белый и красный цвета, вышел часовой. Солнце слепило ему глаза, и, чтобы разглядеть машину, он приложил к глазам ладонь. Потом часовой поднял шлагбаум и пропустил машину на территорию станции. Митя пересек станционный двор и остановился, но мотора не выключил.
Шменкель не спеша вылез из кабины и хлопнул дверцей. Партизаны выпрыгнули из кузова и с любопытством осмотрелись.
Рыбаков с двумя партизанами пошли вслед за Шменкелем. Не успели они подойти к зданию склада, как из дверей выскочил унтер-офицер, испуганно застегивая на ходу френч. Унтер хотел было доложить Шменкелю, но Фриц остановил его:
– Что, уснули, что ли? Ну, я вам покажу. Где радист?
– У меня, господин врач. Если я могу...
– А где остальные?
– Двое свободны от дежурства,
Немец указал вдоль путей, где метрах в двухстах русские рабочие грузили что-то в вагон.
Шменкель пошел за унтер-офицером через складское помещение. В самом конце склада он рывком распахнул дверь и остановился на пороге большой побеленной комнаты, разделенной перегородкой и оборудованной под жилое помещение. Трое солдат вытянулись по стойке "смирно". На столе валялись карты. Одна кровать была смята, видимо, на ней только что лежал унтер-офицер.
– Кто из вас радист?
– Обер-ефрейтор Швальбе, - доложил худощавый мужчина со светлой бородкой.
– Хорошо. А ты, - Шменкель ткнул пальцем в солдата с круглым лицом, собери всех людей, да побыстрее.
– Слушаюсь!
– Извините, господин врач, - с порога заметил унтер-офицер, - но русские...
– Никуда ваши русские не денутся.
"Пока все идет хорошо", - подумал Шменкель и вдруг увидел, что солдат с круглым лицом все еще стоит, вопросительно поглядывая на унтера.
Тогда Шменкель крикнул:
– А ты что, не понял моего приказа? Или ты уже его исполнил?
Солдат мигом исчез.
– Когда сменяете посты?
– Через три часа.
– Где у вас радиопередатчик?
– Здесь.
– Хорошо.
И в этот же миг за спиной Шменкеля щелкнули затворы автоматов.
– Руки вверх!
– крикнул один из партизан. Солдаты медленно подняли руки, с недоумением глядя на вооруженных солдат.
– С места не сходить! Повернуться лицом к стене!
– приказал Шменкель.
Гитлеровцы выполнили приказ, и на этот раз уже быстрее.
– Караульте их, - сказал Шменкель партизанам по-русски.
– А мы, Виктор, займемся остальными.
Выйдя из комнаты, они направились к платформе. Шменкель приказал арестовать и других гитлеровцев, которые бежали по вызову.
Коровин пропустил немцев мимо себя, а когда они оказались в складе, быстро вытащил пистолет и приказал:
– Руки вверх!
Ошеломленные гитлеровцы не оказали ни малейшего сопротивления.
Шменкель тем временем вместе с двумя партизанами снял радиопередатчик, рывком оборвав какие-то провода на стене.
"Что делать с немцами? Они, конечно, запомнят мою внешность, и за нами будет организована погоня".
– Унтер-офицер, кругом!
Унтер повернулся. Лицо у него стало белым как полотно. Он тяжело дышал. Колени у него тряслись. Вид у него был очень жалкий.
– Что за грузы у вас на складе?
– Запчасти к машинам, меховые изделия, консервы, медикаменты...
– Покажи, где лежат медикаменты?
Лекарств на складе оказалось мало. Шменкель знал, что у доктора Кудиновой уже давно не было перевязочного материала и обезболивающих средств. Не опуская рук и лавируя между какими-то бочками, унтер-офицер подошел к горке ящиков.