Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
Что вызывало недоумение, ведь она так хотела сделать меня частью стаи. Но почему-то пыталась отговорить меня.
– Что меняют мои чувства к Демьяну? – спрашивала я у нее в который раз.
– Выродки – наши враги. А ты любишь врага. Если встанет выбор, чью сторону ты примешь? – задала она резонный вопрос.
– Почему нужно воевать? Я думала, вы цените мир. Ни разу не видела, чтобы кто-то ссорился.
– Конечно, ценим. Но пойми, Вера, не мы начали войну. Когда мы жили в городах, связь поддерживалась, как у обычных людей. Телефон, интернет,
– Никогда этот лозунг не приводил ни к чему хорошему. Кровь за кровь, око за око. Вы мстите им, а потом они мстят вам, и так длится без конца. Такую участь ты планировала для своего ребенка? – решила я ударить по больному месту, уязвить Йоланту, чтобы она поняла самое важное – война обязательно принесет с собой жертвы.
– Воевать будут мужчины. И они обязательно победят. Как ты не понимаешь? Мы накажем их всех. Януш рассказал, что они делали с ним. Я испытала это на себе и никому такого не пожелаю. За всё это должен кто-то ответить.
– А как же профессор? Ведь он должен тоже получить свое за то, что поймал твоих сородичей и тебя, за то, что вливал кровь оборотней больным людям.
– Этот вопрос тоже вынесен на обсуждение совета.
– Но почему мне нельзя присутствовать?
– Я не хочу, чтобы ты выдала себя, когда мы будем говорить о выродках. Тебя могут испугать воинственные речи. Ты слишком ранимая.
– Я выдержу, обещаю. Не могу больше мучиться от неизвестности! – взмолилась я, но Йоланта была как никогда тверда.
– Нет, Адам решил, что ты не будешь на совете.
– Я чувствую, как сильно колотится твое сердце, а малыш ворочается, как волчок. Ты не должна так нервничать, Йола. – Положив ладонь на большой живот, я помогла ребенку успокоиться. Йола крепко сжала мои пальцы, из глаз полились слезы.
– Мне кажется, что мы с тобой играли в куклы, как дети, и вдруг пришли взрослые и отобрали у нас игрушки. И всё стало по-настоящему. Жестокий мир, жестокие правила.
– Всё будет хорошо, – произнесла я банальность, в которую совсем не верила.
Костю тоже не позвали. Я рассказала ему новости и пожаловалась на непонятное поведение Йоланты. Когда он узнал, как обстоят дела, то стал собираться в путь. Хотел найти Демьяна.
Но вдруг его затрясло, глаза закатились, и он упал навзничь, продолжая биться в лихорадке. Кости его не просто хрустели, как у детей, показавших мне обращение, они ломались прямо на глазах. Его выкручивало в разные стороны.
Я схватилась за голову, онемела от ужаса, не понимая, что происходит. Закричала. На крик прибежала Йоланта, быстро оценила обстановку и позвала Адама, который еще не отправился на совет.
– Что с ним? – затормошила я Йолу, а она оттащила меня в сторону.
Костя продолжал дергаться на полу, превращаясь в волка и обратно. Это происходило так быстро и хаотично, что он мерцал у нас перед глазами.
Адам сходил за цепями, поймал Костю и приковал его к специальным крюкам, крепко вмонтированным в пол.
Этот грозный молчаливый мужчина так и не стал мне близок, только один раз поблагодарил за спасение жены и ребенка и больше не подходил, так и считал меня чужачкой. Ему пришлось для этого, наверное, проявить большую ловкость, поскольку жили мы в одном доме.
Но я не догадывалась, как плохи дела, пока Йола не сказала мне об этом. Костя уже успокоился и не вырывался, лишь жалобно скулил, положив морду мне на колени. Жуткое ощущение, когда смотришь в лицо зверя, а видишь выражение знакомого тебе человека, словно загнанного внутрь волчьей оболочки.
– Костя слишком не хотел быть оборотнем, отрицал своего волка, противился своей новой природе, – рассказывала Йола, сидя рядом со мной и гладя по волосам. – У тебя всё по-другому. Ты, наверное, в прошлой жизни очень легко адаптировалась к изменениям, ведь у тебя их было так много. Поэтому приняла свою новую сущность гораздо проще. Как данность. Ни лихорадки, ни боли. У Кости всё иначе.
Меня покоробило словосочетание «прошлая жизнь», но я ничего не сказала пока, слушая дальше.
– Ты рассказала ему о том, что рядом Демьян. Кажется, они были знакомы раньше. Поэтому у Кости вспыхнула надежда на возвращение домой. А он почти смирился с тем, что обратится. И тут твоя новость.
– Так, получается, я виновата?
– Не вини себя. Мне кажется, Косте всегда было бы трудно в стае. Он хотел бы вырваться в свою прежнюю жизнь.
– А почему нельзя быть оборотнем и жить по-прежнему? Неужели это невозможно?
– А сама как думаешь?
Звучало так печально, что я не стала развивать тему, тем более что сейчас меня больше волновало состояние Кости.
– Он сможет вернуть себе человеческий облик? – спросила я с опаской.
– Кто знает? – Йола пожала плечами. – Те оборотни в «Возрождении» так и оставались зверями, когда мы покидали лабораторию. Я хотела их сначала спасти, но побоялась, что они могут напасть даже на меня. Кто так долго живет волком, рискует им и остаться. У Кости немного иначе. Его волк в ярости, что его отрицали, поэтому он одержал победу над человеком. Всё зависит от самого Кости. Он должен бороться.
– Костя, пожалуйста, вернись к нам, ты мне нужен. Ты не один, – увещевала я волка, гладя по грустной морде, пока он не заснул.
А потом Йола направилась на совет, а меня ждал древний ритуал принятия волка, который должен был подготовить меня к безболезненному первому обращению. Проводить его вызвались двенадцать девушек, которые радовались оказанной чести.
Ритуал проводили в последний раз так давно, что никто из стаи его не помнил. Но сохранились старинные книги, в которых он был описан. Кусать человека – табу для стаи. Но раз такое случилось, то решили помочь мне в обращении.