Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
Черт! Снова это отличие от других членов общины!
Оно проявляется во всем.
Одновременно хочется выяснить правду, но и мучает страх, что не смогу ее принять. Вдруг профессор применил на мне более сильную сыворотку, которая излечивает до конца, и тогда остальные умрут, один за другим, мне придется беспомощно наблюдать за их страданиями.
Смогу ли я перенести их гибель?
Смогу ли жить после этого?
Я должен заботиться о своей стае и сделать всё, чтобы спасти их. Всё что угодно. Даже пойти в стан врага и выбить правду
Самка.
Какое гадкое, грубое, пошлое слово.
Прихожу в бешенство оттого, что инстинкты нашептывают его, потому что Вера – настоящий ангел, чистое создание, сама невинность.
Оно не подходит ей… зато как нельзя подходит для моих грязных пошлых мыслей. Тело наливается горячим желанием, по нему бегают жаркие волны по мере того, как аромат Веры становится все сильнее, таким насыщенным, что буквально обжигает ноздри.
Слышу собственное рычание. Так и хочется опуститься на четвереньки и снова бежать по-звериному, но и в этот раз перебарываю волка.
Я не волк, я человек, черт побери!
Но человек тоже порабощен – желанием, жаждой, инстинктом спаривания. Человек хочет свою женщину.
Найти ее, опрокинуть на землю, распластать обнаженную, обнюхать ее, облизать, укусить, сделать своей, овладеть самыми развращенными способами.
И наконец я ее отыскал. Инстинкты не подвели. Это Вера пахла так маняще, что приманила с огромного расстояния.
Сначала чувствую близость воды. Спокойную гладь озера. Рядом с ним, на небольшом участке земли в окружении исполинских деревьев, происходит какое-то священнодействие.
Опускаюсь на землю, зарываясь в мягкий мох, чтобы скрыть запах, и неотрывно наблюдаю. Происходящее похоже на ритуал. Напрягаюсь, дрожа от нетерпения.
В самом центре круга из обнаженных девушек стоит Вера. Осознание того, что она находится среди оборотней, как своя, ударяет под дых.
В белом полупрозрачном платье и с распущенными волосами, она не кажется одурманенной, скорее, завороженной танцем девушек.
В туманной дымке они кружатся вокруг своей оси и хороводом, держа в руках язычки пламени. Мерещится, что огонь исторгается из их пальцев, но на самом деле они прячут в ладонях небольшие свечи на круглых подставках.
Пение их напоминает смесь волчьего воя и заунывной литургии, создавая монотонный аккомпанемент таинственному обряду.
Вот бы они расступились или вообще ушли, тогда бы я попросту похитил Веру, хотя такой шаг – полнейшее безрассудство.
Вся эта эскапада – чистое безумие.
Я должен немедленно уйти, но не могу…
Наконец девушки размыкают круг, но не покидают поляну, а легко бегут к воде, опуская на ее поверхность горящие свечи, а потом возвращаются к Вере.
Она кажется растерянной, стоит как истукан, вытянув руки вдоль тела. Различаю испуг в зеленых глазах, дрожание влажных губ. Становится понятно, что каждый этап обряда
Но она не убегает, значит, здесь по своей воле. Определенно.
Не знаю, чего хочу больше, утешить ее или испугать еще больше своим появлением. Но пока просто смотрю, впиваясь взглядом. От соблазнительного зрелища невозможно оторваться.
Прозрачная ткань соблазнительно струится по телу, не скрывая его очертаний. Впервые вижу свою сиделку такой, и она меня просто околдовывает.
Даже пошевелиться не могу.
Грациозная, обольстительная, нежная, манящая, хрупкая...
Она пробуждает болезненную жажду, пульсирующее желание.
И гнев. Если она здесь, вовлечена в войну между оборотнями и моими людьми, то что это значит?
Она оборотень?
Втянув ноздрями ее запах, с ужасом, с негодованием понимаю, что это так. От всех девушек исходит тонкий волчий дух. Но как это возможно?
Она всегда была оборотнем? И тогда, когда ухаживала за мной? Ее подослал Вежбицки? Тряхнув головой, пытаюсь избавиться от наваждения. Я должен ненавидеть ее, она тоже враг. Но смогу ли ненавидеть, когда умираю от желания?
Неожиданно на поляне появляется мужчина и уверенно подходит к Вере. Она вздрагивает, испуганно дергается и отшатывается назад. Вроде и правда напугана, но наверняка играется, дразнит своего хахаля.
Коварная стерва, прячущаяся под маской невинности. Девушки толкают ее вперед, весело смеясь.
Они что-то говорят, но слишком тихо и бессвязно. Но ясно, что чего-то хотят от Веры. Ощериваюсь, жадно дыша, воспринимая высокого черноволосого мужчину с грубой внешностью своим соперником, тем более что тот одет только в набедренную повязку, литые мускулы перекатываются под лоснящейся кожей, на бородатом лице самодовольство.
Он пришел как хозяин, заявить право на Веру.
Конечно, на нее.
Именно для нее этот ритуал. Для нее и этого полуголого холуя. Как можно не хотеть эту воплощенную невинность? Я и сам дрожу от желания трахать Веру до умопомрачения.
Но, кажется, меня опередили.
Девушки быстро стягивают с Веры платье, и она стыдливо прикрывается руками, но ей не позволяют, заставляя стоять полностью обнаженной под взором мужчины.
Перед глазами полыхает багровым. Соперника уничтожу первым. Сколько там девушек? Двенадцать? Итого тринадцать оборотней и еще в три раза больше где-то рядом.
Я чувствую их.
Бой изначально неравный. Но за Веру я готов биться насмерть. Теперь я понимаю Михала, который рискнул жизнью ради Каси. Но не примет ли Вера сторону оборотней и хочет ли вообще, чтобы ее освобождали?
Продолжаю наблюдать.
От нее невозможно отвести взгляд. Вид обнаженной Веры отпечатался на сетчатке и, наверное, всегда будет меня теперь преследовать. Эмоции переливаются через край, возбуждение смешивается с яростью в дикий коктейль, но каким-то невероятным образом успокаиваюсь и смотрю, что же будет дальше.