Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
Неизвестность удручала. Мы не представляли, где именно искать, ждать ли нападения оборотней, да и где конкретно в лесу их скопления или же оборотни живут поодиночке.
Ясным оставалось одно. Нужно найти Наташу. Почему-то оборотень не убил ее, а значит, она либо нужна ему для какой-то собственной цели, либо послужит в качестве источника информации для стаи.
В конце концов мы обнаружили поселение оборотней. Но только никакой радости это нам не доставило. Наткнулись на них Михал с парой новичков. Но только он один вернулся обратно и рассказал, что случилось.
Когда они
Можно думать, что готов столкнуться с монстром, но на самом деле подготовиться к этому невозможно. Парни растерялись, хотя прежде храбрились и уверяли, что отразят любое нападение.
Михал закрыл их собой, давая опомниться. На него навалились две туши, подминая под себя. Он сгруппировался и вывернулся из-под них, откатился в сторону, напал сзади на одного зверя, используя клыки и когти. Завязалась жестокая драка. Парни справились со страхом и отразили атаку оборотня, и потом сражались с ним на равных, но ему удалось нанести им смертельные раны.
Когда Михал остался единственным выжившим, оборотни вернули себе человеческий облик и пригрозили:
– Так будет с каждым, кто сунется сюда!
«Это война, – стучало у меня в голове, когда я слушал рассказ Михала. – Война, которую мы развязали. Я развязал. Или виноват Вежбицки?»
Неумолимо приближалось полнолуние. Никто не сомневался, что оно имеет важнейшее значение в жизни оборотней. Скорее всего, в волчьей ипостаси оборотни станут сильнее, луна определенно влияет на их потребность в охоте. Не удивлюсь, если первым пунктом в меню оборотней значатся мои люди.
Мы упустили оборотня, и он способен привести сюда других. Стоит только вспомнить озлобленный, обещающий смерть взгляд пойманного зверя.
Оборотень имеет право злиться. Его поймали и использовали как вещь, как сосуд с кровью. Но то была необходимость. Мы были просто в отчаянии от собственного бессилия и не видели другого выхода.
Кто бы мог подумать, что зверь вырвется на свободу и оставит за собой кровавый след?
Теперь, когда община разрослась до тридцати человек, не считая троих детей, стало одновременно проще и сложнее. Мы с Михалом смотрели сквозь пальцы, как новые постояльцы кутят, устраивают чуть ли не оргии, голыми бегают по лесу, распевая песни и попросту развлекаясь.
Я старался понять безудержно веселящихся людей, их стремление затопить алкоголем сознание, отодвинуть от себя реальность, отстрочить приговор, но их действия были пиром во время чумы. Они вели себя как идиоты, бесили и раздражали одним своим присутствием.
Но время развлечений быстро прошло, когда на общем собрании я огласил повестку дня.
К моему удивлению, никто не забился в истерике, когда я поведал группе истинное положение вещей. Возможно, дело было в похмельном угаре, из которого еще не вышла молодежь. Или же перспектива прожить хоть сколько-то по сравнению с теми болезнями, которые их убивали, показалась лучшей.
Я предоставил
Логово. Так дом окрестили новые обитатели, и название прижилось. Логово, стая. Мы все понемногу принимали свою вторую сущность. И готовы были бороться за жизнь и за свое место обитания.
Могли и уехать, позорно сбежать, но пока было некуда. Запасы стремительно угасали, за новыми уже съездили в город, но скоро растают и они тоже – народу много, но они не в состоянии внести свой вклад, разве что ловить дичь. Но пока новички не изъявляли желания охотиться, были еще слишком цивилизованными.
Но вскоре им придется сбросить цивилизованность, гром уже грянул – оборотни заявили о себе. Помимо них нас поджидали и другие опасности.
Либо доконает болезнь, либо нападут оборотни, либо найдут местные власти. Не исключено, что и Вежбицки может добраться до нас с единственной целью уничтожить следы преступления.
Поэтому единогласно было принято решение сидеть и не высовываться, как бы ни хотелось позвонить близким и сообщить о себе. Мы перебрали все варианты, но ни один не казался правильным.
Если связаться с родными, то они обязательно заявят в полицию на Вежбицки, раскроется существование оборотней, наличие их гена у пациентов. Нас запрут в лабораториях, будут изучать, ставить опыты, но никто не станет давать нам крови – и мы умрем.
Нет смысла будоражить общественность. Всё равно человечеству никогда не дадут узнать тайну об оборотнях. Оставаться здесь – пока единственно возможный выход.
По крайней мере, есть надежда поймать еще одного оборотня. И кто знает, вдруг когда-то не будет надобности вливать новые порции крови и настанет полное исцеление. Без надежды человек падает в пропасть, без надежды он ничто.
А пока нам нужно поддерживать в себе жизнь, снова и снова вливать в себе кровь, запасы которой далеко не безграничны.
В присутствии Михала я постарался вколоть себе среднюю порцию крови, но тот, кажется не обратил на это особого внимания. Наверное, причиной тому была Кася. Михал проводил много времени со своей девушкой, которая чувствовала себя сносно, но была еще слаба, а еще она теперь боялась его, не называя явной причины.
Но страх был ощутимым, девушка вздрагивала при его появлении, мало говорила, осторожно обходя тему больницы и профессора. Михал замкнулся в себе, но хотя бы выбросил из головы бредовые мысли о моей связи с Вежбицки.
Наблюдая за пациентами, которые принимали свои дозы крови, лежа и сидя где попало в комнате, отведенной под медицинский кабинет, я пытался запомнить их лица и имена. Я должен знать их всех, ведь это моя стая.
Я руковожу этими людьми, получив от них нечто вроде присяги, но ни с кем не могу сблизиться. Пожалуй, разве что Михала подпустил к себе ближе.
Никак не получается побороть в себе тягу к обособленности. Никто не заслуживает абсолютного доверия, вернее, я даже не пробовал довериться кому-то, рассказать о том, что лежит на душе.