Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
Они неслись по следам своих собратьев, догоняя тех, кто ушел за Янушем, взявшим власть в свои руки хитростью и подлым обманом. Он завладел стаей нечестным путем, зная, как трудно сдерживаться оборотням, не получившим свое в полнолуние.
Предательство близких ранило Адама в самое сердце. Он чувствовал, что в груди бьется окровавленный кусок мяса, который если и восстановится, то еще очень нескоро.
Предстояло разобраться, как наказать стаю за неповиновение истинному вожаку. Они не должны были уходить, не должны были верить паршивому мерзавцу, использовавшему для своих
Должны были поднять его на смех и выгнать взашей.
Вместо этого ушли вместе с ним, подчинившись самым низменным инстинктам.
Адам знал, что именно нужно сделать.
Оборотни мчались по лесу, перепрыгивая через поваленные деревья, не обращая внимания на острые ветки, хлещущие по оскаленным мордам, глаза их горели багровым светом, отражая отблески госпожи Луны.
Она с упоением наблюдала за своими покорными слугами, обливая их холодным серебристым свечением. Благословляла на смертельную схватку, взращивая жажду крови и ярость, что тлели в них потухшими углями. Но Кровавая Луна взошла на небе и раздула во всех волках жгучее пламя.
«Ты выбрал ее, но она бросила тебя во время ритуала. Она предпочла пойти своим путем, оставила тебя, не захотела. Нужна ли тебе такая женщина?»
«Непокорность лишь распаляет мое желание. К тому же, она просто несмышленая девчонка и испугалась неизведанного. Для нее жизнь в стае – настоящее испытание».
«Дело не только в непокорности. Ты должен знать, что ее сердце отдано другому».
«Кому?! Говори!»
«Главному выродку».
«Этого не может быть!»
«Но, увы, это так. Она ради него и приехала в наши края».
«Великая Луна! Я должен был знать об этом раньше. Хотя уже не важно. Я предложу ей защиту, когда она останется одна в лесу, а все выродки подохнут. Ей некуда будет идти, и я заберу ее себе!»
«Я не буду тебе препятствовать. Знай это. Для тебя с этой минуты есть особое место в стае, пусть даже она пока состоит из нас двоих».
Адам закончил разговор, потому что впереди замаячили силуэты оборотней, схлестнувшихся с выродками в смертельной битве. Самый страшный кошмар воплощался наяву. В воздухе стоял насыщенный запах крови и страха, ужасающие вопли перемежались с яростным рыком и жуткими звуками разрываемой плоти.
Вожак и Радослав, не останавливаясь, врезались в гущу битвы, как нож в масло.
«Что ты собираешься сделать?!» – мысленно взревел Радослав.
Но Адам не отвечал, сосредоточившись на главном. Он знал, что придется пойти на шаг, противоречащий здравому смыслу. Он слишком долго умудрялся не прибегать к тому опасному дару, которым его наградила Луна. Каждый вожак умел вызывать истинного Зверя из глубин своего существа. Зверь превосходил по величине и мощи любого самого сильного представителя
Это существо временно истощало вожака до полного изнеможения, поэтому альфы старались использовать это средство в самых крайних случаях.
Последний раз Адам выпускал Зверя во время Второй мировой войны. Когда фашисты оккупировали родные места и угрожали расправиться с местным населением.
Тогда они разместились в подземных галереях замка Ксёнж с намерением создать оборонные предприятия, но, когда огромное кошмарное чудовище уничтожило сотни солдат, фюрер приказал свернуть все работы.
Прошло много лет, и снова Зверю предстояло возродиться, дабы уничтожить врага и вернуть себе стаю.
Адам поднял морду к Луне и протяжно, громко завыл, вой разнесся по всей поляне перед деревянным домом, добираясь до слуха каждого из тех, кто участвовал в битве. Он привлек их внимание.
Затрещали кости, в оглушающей тишине этот звук привел всех в замешательство. Кто-то сразу понял, что происходит, и наполнился жутким паническим страхом. Кто-то просто растерялся, хотя подспудно чувствовал, что грядет нечто поистине грозное.
Громадный черный волк предстал перед притихшей толпой, являя миру свой устрашающий лик. Никто не мог пошевелиться, и даже выродки, не знающие ничего о силе этого существа, мгновенно признали, что перед ними истинный победитель.
С нескрываемой яростью оборотень ступал по стылой земле по направлению к тому единственному, кто его интересовал. Выродки, те, кто выжил, вместе с ранеными на руках потихоньку передвигались в сторону дома и скрывались за его ненадежными стенами и хлипкой дверью.
Оборотни стаи склонялись в рабской позе и, жалобно поскуливая, просили прощения у альфы и отходили, отползали в темную чащу. Несколько окровавленных, разорванных тел с вывернутыми наружу внутренностями остались лежать на земле. Среди них почти не было волков, в основном пошибли выродки.
В скорбной тишине Зверь подошел к Янушу, и их взгляды, окрашенные застарелой, жгучей, черной ненавистью, схлестнулись. Они застыли, смотря друг на друга и ведя безмолвный разговор.
Зверь не обещал зарвавшемуся волку быстрой смерти. Януш знал, что существо восстало только ради того, чтобы его покарать. Он понимал, что его предсмертные муки будут длиться долго, невыносимо долго, и он познает все грани боли и будет молить о пощаде, перед тем как альфа дарует ему избавление. Но Януш не жалел ни о чем.
Он познал ярчайшую любовь, и она оттого была такой яркой, что Йоланта осталась недоступной. Тихая семейная жизнь не устроила бы Януша, он бы тяготился обыденностью и всегда смотрел на сторону.
Но не на других женщин, нет, он не жаждал бы их внимания и сладких тел, важнее для него стало бы переходить границы и стремиться к невозможному.
Он пытался бы всегда превозмочь свои силы и способности, нарушал бы законы и правила, шел бы против течения.
Таким он родился, и эта буря в душе привела его в итоге к поражению. Но он не жалел. Нисколько. Ничего бы не стал менять. Он прожил ярко и умрет от руки Зверя, который родился спустя долгие-долгие годы именно ради него.