Эгоист (дореволюционная орфография)

Вернер Элизабет

Если Францъ Зандовъ до сихъ поръ еще въ полномъ объем не cознавалъ того, какъ онъ погршилъ со своей спекуляціей, то онъ понялъ это въ настоящій моментъ, а простыя, полныя доврія слова земляка жгли его душу сильне самыхъ тяжкихъ упрековъ. Онъ чувствовалъ себя, какъ на пытк. И вдругъ случилось нчто еще боле худшее. Фрида тихо скольз­нула къ нему. Онъ не глядлъ на нее, не будучи въ силахъ сдлать это въ настоящій моментъ, но чувствовалъ на себ ея боязливый,вопросительный взглядъ, ощущалъ, какъ дрожала рука, охватившая его руку.

— Да говорите же и вы! — обратился земледлецъ уже от­части сердито къ своимъ спутникамъ, предоставившимъ ему изложеніе всего дла. — Вдь у васъ тоже есть

жены и дти, и вы свое послднее достояніе затратили на путешествіе. Да, господинъ Зандовъ, среди насъ есть бдняки, не имющіе ни­чего, кром своихъ заботъ, и не могущіе заплатить за землю не чмъ инымъ, кром своего труда. Правда, нкоторые изъ насъ находятся въ лучшемъ положеніи, и, мы думаемъ, каждый долженъ помочь другому въ новой колоніи. Насъ всего восемнадцать, у насъ дюжина ребятъ, а для малышей будетъ уже совсмъ плохо, если тамъ, на нашей новой родин, все об­стоитъ такъ скверно. Такъ вотъ дайте намъ совтъ, землякъ! Если вы скажете намъ, что намъ слдуетъ хать туда, то мы съ Божьей помощью отправимся завтра утромъ дальше, и, дума­емъ, все наладится. Видно, Самъ Господь Богъ привелъ насъ къ вамъ, и мы отъ всего сердца благодаримъ Его.

Францъ Зандовъ грузно оперся о столъ, у котораго стоялъ. Напряженіемъ всей силы воли ему удалось вншне сохранить самообладаніе. Какая буря бушевала у него въ груди, зналъ одинъ лишь Густавъ. И вотъ онъ вмшался въ дло, чтобы прервать длинную паузу, наступившую за последними словами крестьянина.

— Не бойтесь! — сказалъ онъ, возвысивъ голосъ, — вы ви­дите, у моего брата тоже есть ребенокъ, и притомъ единствен­ный, и онъ знаетъ, что значатъ для васъ жизнь и здоровье вашихъ дтей. Его совту вы можете послдовать безусловно. Ну, Францъ, что же ты посовтуешь длать нашимъ землякамъ-нмцамъ?

Францъ Зандовъ взглянулъ на трехъ крестьянъ, взоры которыхъ боязливо, но съ полнымъ довріемъ были направлены на него, затмъ поглядлъ на свою дочь и, внезапно выпрям­ляясь, произнесъ:

— Не здите туда!

Земледльцы изумленно переглянулись другъ съ другомъ, а затмъ поглядли на Зандова, давшаго имъ такой странный совтъ.

— Но вдь вы сами являетесь участникомъ этой компаніи, — воскликнулъ одинъ изъ нихъ, и его поддержали остальные. — Да, да, это такъ!

— Я самъ былъ обманутъ въ этомъ дл, — заявилъ Францъ Зандовъ. — Только теперь я боле подробно осмотрлъ земли, совладльцемъ которыхъ я дйствительно являюсь, и знаю, что он не пригодны для колонизаціи. Вслдствіе этого я не за­ключу съ вами никакихъ договоровъ, такъ какъ самъ намренъ развязаться со своими обязательствами и отступиться отъ всего этого предпріятія.

Крестьяне и не представляли себ, какую тяжкую жертву приносилъ имъ ихъ „землякъ“, какой дорогой цной было куп­лено ихъ спасеніе. Они безпомощно и съ отчаяніемъ смотрли вокругъ, и наконецъ ихъ главарь произнесъ съ совершенно удрученнымъ лицомъ:

— Однако и иcторійка же! Мы израсходовались на дальній путь и теперь застряли въ средин Америки. Назадъ возвра­титься мы не можемъ, впередъ двинуться не должны, мы пре­даны и покинуты въ совершенно чужой для насъ стран. Гос­подинъ Зандовъ, вы должны дать намъ совтъ. Вы желаете намъ добра, это мы видимъ, иначе вы не нанесли бы такого удара своей собственной выгод! Скажите же, что намъ длать теперь?

Тяжелый, мучительный вздохъ вырвался изъ груди Франца Зандова. Онъ многое долженъ былъ вынести, но онъ зашелъ уже слишкомъ далеко и обязанъ былъ довести все начатое до конца.

— Отправьтесь въ германское консульство, находящееся въ здшнемъ город, — произнесъ онъ, — и изложите тамъ свое дло. Насколько я знаю, въ Нью-Іорк образовалось одно нмецкое общество, которое тоже желаетъ колонизовать Западъ и

состоитъ подъ особымъ покровительствомъ нашихъ консульствъ. Земли этого общества находятся не слишком далеко отъ той мстности, куда вы намревались отправиться; путь туда по­чти тотъ же. Остальныя подробности вы сами узнаете отъ кон­сула, ему вы можете безусловно довриться, и онъ приметъ въ васъ энергичное участіе.

Крестьяне просіяли.

— Слава Богу, это — по крайней мр хоть какой нибудь выходъ! — воскликнулъ старшій, вздохнувъ съ облегченьемъ. — Мы сейчасъ же отправимся, терять время нельзя. И мы сер­дечно благодарны вамъ, землякъ, и вашему брату. Очень хо­рошо, что вы намрены отступиться отъ этого мошенничества; вдь, хотя вы и не хотите прямо высказаться предъ нами, мы все же видимъ, какъ обстоитъ все дло. Да вознаградитъ васъ Господь Богъ за то, что вы сдлали для насъ, нашихъ женъ и дтей!

Онъ протянулъ руку Францу Зандову. Тотъ пожалъ ее по­чти машинально, и такъ же прозвучали т кроткія слова, ко­торыми онъ простился съ земляками. Зато Густавъ энергично пожалъ руки всхъ троихъ крестьянъ, а затмъ подняль беше­ный трезвонъ, призывая слугу. Когда тотъ явился, онъ прика­залъ проводить нмцевъ въ консульство и разстался съ ними лишь на порог дома.

Когда крестьяне ушли, Францъ Зандовъ кинулся въ кресло. Съ трудомъ сдерживаемое волненіе проявило свои права, онъ былъ почти въ обморок.

— Господи, папа, да что же съ тобою? — тревожно восклик­нула Фрида, обнимая его, но въ этотъ моментъ вернулся Гу­ставъ съ сіяющимъ лицомъ и остановилъ ее:

— Оставь его, Фрида, это пройдетъ! Ты теперь съ полньмъ правомъ можешь гордиться своимъ отцомъ! Францъ, съ того самаго момента, когда здсь, предъ тобою, появились наши зем­ляки, я зналъ, что въ конц концовъ та самъ предостережешь ихъ отъ своей спекуляціи. Но я никакъ не могъ ожидать, что ты рекомендуешь имъ обратиться къ конкуррирующей съ Дженкинсомъ фирм, противъ которой онъ еще на-дняхъ пустилъ въ нкоторыхъ нью-іоркскихъ продажныхъ газетахъ полныя бшенства статьи. За это позволь обнять тебя.

Однако Францъ Зандовъ отклонилъ отъ себя это объятье, а прижалъ къ груди свою дочь. Черточка безконечной горести появилась вокругъ его губъ, когда онъ сказалъ Фрид:

— Ты не знаешь, дитя, что Густавъ сдлалъ для тебя и чего стоитъ послдній часъ твоему отцу! Съ сегодня Дженкинсъ становится моимъ непримиримымъ врагомъ и не прекра­титъ своихъ нападеній на меня. Я слишкомъ сильно отдался ему въ руки.

— Такъ разстанься здсъ со всмъ и подемъ вмст въ Германію! — воскликнулъ Густавъ. — Что за охота теб подвергаться нападкамъ и мученьямъ со стороны этой мерзкой нью-іоркской шайки, разъ ты можешь спокойно и счастливо жить на своей настоящей родин? Со вступленіемъ Джесси въ бракъ со мною имя Клиффордъ исчезнетъ, такъ пусть же вмст съ этимъ прекратитъ свое существованіе фирма здсь. Правда, теб при ликвидацiи придется понести значительныя потери, но все же для Германіи ты останешься еще достаточно богатымъ, а въ случаяхъ для дятельности у насъ и тамъ не будетъ недостатка.

— Да что ты мн предлагаешь? — съ неудовольствіемъ воскликнулъ Зандовъ.

— То же самое, что и ты предложилъ мн, когда вызвалъ меня сюда. Мн только думается, что будетъ лучше, если мы обернемъ это дло. Посмотри-ка, какъ просіяло лицо Фриды при одной только мысли о родин! Конечно она не покинетъ своего отца, гд бы онъ ни жилъ, но здсь она пожалуй скон­чается съ тоски по родин.

Густавъ очень разумно привелъ въ дйствіе самый дйствительный рычагъ. Францъ Зандовъ испуганно взглянулъ на дочь, глаза которой дйствительно сіяли, когда рчь зашла о воз­вращенiи на родину, и которая теперь молчаливо поникла го­ловой.