Мы живем в предвоенное время.Предразлучное.Предпоходное…Не желаю, чтоб подобреликомандиры наши пехотные.Танки, тяжкие, как терпение,переваливаются на марше.И скрипят ремни портупейные.И ладонь – в оружейном масле.Радиолы зовут напрасно.Полдень длится.И полночь длится.И Россия глядит пристрастнов похудевшие наши лица.И отцы звенят орденаминад мерцаниемрюмок незвонких.Обо всем, что случится с нами,вы прочтете в письмах.И сводках…У истории неистошныйголос.Крики потонут в бездне…Над землею дальневосточнойходят тучи, как в старой песне…Будет трудно?А что поделать?Будет
смертно?А как иначе?..У шлагбаумов запотелыхтормоза визжат по-щенячьи.Тонет сумрак в дожде мгновенном.Козыряют нам часовые…Не впервые за послевоенным –предвоенное.Не впервые.
Никто никому не грубит
В музее тепло и пустынно.Директор шагает со мной.«Вот эта большая картинанаписана перед войной.И что нам особенно важно –показан типичнейший быт…Названье еестранновато:«Никто никому не грубит».На лавке,как будто на троне,который всему научил,сидят, неподкупные,троеспокойных и сильных мужчин.Надежда рыбацкой элиты,защита от всяких обид…Ставрида,винои маслины.Никто никому не грубит.И женщина сбоку.Непрочноее полушалок цветет.Чуть-чуть она даже порочна.Но это ей, в общем, идет!Над нею мужская когортавершитсправедливейший суд.Сейчас они встанут и гордорешение произнесут.Мужские права обозначат.Поднимут бокалы вина.Они еще пьют и не знают,что все переменитвойна…Один, орденами бряцая,вернется лишь в сорок шестом.Подастся другой в полицаи.Его расстреляют потом.А третий – большой и довольный –под Харьковомбудет убит…И женщина станет вдовою…Никто никому не грубит.
«Родных разыскиваю, родных…»
Родных разыскиваю, родных…Веселый хруст сухарей ржаных.Два слова, сказанных невзначай.В горячих кружкахбесцветный чай.Родных разыскиваю, родных…Детдом вспоил меня,как родник.Ребята с временем обнялись.(Имен не помню.Не помню лиц…)Родных разыскиваю, родных…Курящих в тамбурах ледяных.Солдат небритых, как будто лес.«Не дрейфь, малец!Победим, малец!..»Родных разыскиваю, родных…Не смог бы я ничего без них.Зову:откликнись, моя родня…О, если б кто – тоискал меня!
«Снег шел, как больной…»
Снег шел, как больной.А послена три месяца слег.Лежал – одинокий и постный –как перенесенныйслог.Гулко собаки лаяли,на каждый сугроб ворча.Дальние льды Гренландииприслали снегуврача.Белый халат метелейзатрепетал над больным.Вязли в снегу недели.Дети играли с ним.В снегу застывали сутки,и было бы все ничего,но скальпельживой сосулькиоднажды взрезал его.Снег умирал без стона,отяжелев весьма…А люди, выйдя из дома,сказали:«Нувот и весна!..»
«Красивая женщина – это профессия…»
Красивая женщина – это профессия.И если онадо сих пор не устроена,ее осуждают.И каждая версия имеет своихбезусловныхсторонников.Ей,с самого детства вскормленной не баснями,остаться одною,а значит, бессильною,намного страшнее, намного опаснее,чем если б она не считаласькрасивою.Пусть вдовы листают романыпрошедшие,пусть бредят дурнушки заезжими принцами.А в редкой профессиисказочнойженщиныесть навыки, тайны и строгие принципы.Идет она молча по улице трепетной,сидит, как на троне,с друзьями
заклятыми.Приходится жить – ежедневно расстреляннойнамеками,слухами,вздохами,взглядами…Подругамона улыбается весело.Подруги ответяти тут же обидятся…Красивая женщина – это профессия.А все остальные –сплошноелюбительство.
«Над головой созвездия мигают…»
Над головой созвездия мигают.И руки сами тянутсяк огню…Как страшно мне, что люди привыкают,открыв глаза,не удивляться дню.Существовать.Не убегать за сказкой.И уходить, как в монастырь, в стихи.Ловить Жар-птицудля жаркого с кашей.А Золотую рыбку –для ухи.
«Если разозлишься на меня…»
Если разозлишься на менятак,что скажешь: «Кончено!» –сполохи полярного огнявспыхнут озабоченно.Подползут, чтоб вымолить «прости!» –дальние,незваные, –железнодорожные путии пути трамвайные.Если разозлишься на меня –полдень переломится.Горькими иголками звеня,лестебе поклонится.Степь не даст зазеленеть росткам,сделается вязкою.Горы упадут к твоим ногам,ледниками звякая.Если разозлишься на меня,выдохшись и выстрадав,звезды в небе среди бела днябудто слезывыступят.Будут повторять: «Ты не права!..»ветер – дымной прядкою,тучи – громом,шелестом – трава,и дрожаньем – радуга.Будут миру предвещать бедучерные ущелия…А сначала я к тебе приду.Сам.Просить прощения.
«Ожидаю ночи, как расстрела…»
Ожидаю ночи, как расстрела.Я приговорен.Глаза пусты.Надеваю тихо и смиреннодушную повязку темноты.И еще не верю в эти строки.И уже других не признаю.Я на полпути,на полдорогек сонному тому небытию.Близится, подходит, наступает,стрелкою секундною звеня.Включена моя вторая память.Вот он я.И вроде нет меня.А вокруг –молчание немое,смесь из воскресений и суббот.И плывут по медленному морюжалкие соломинки забот.Я за них хватаюсь обалдело.Я тону в горячечном бреду…Ожидаю ночи, как расстрела.Утра,как помилованья,жду.
Музыка
Загремели свадьбы, застонали проводы.Перепутались и праздники, и плачи…Строки нотные стоят колючей проволокой.Я бы музыку записывалиначе.Я бы музыку писал, на клевер падая.Мне бы нравиласьпоющая работа.Я бы музыку писал на строчках пахоты.На ладошкегодовалого ребенка.Засыпал и просыпался. Ел не досыта.Растворился бв неожиданных мотивах.Я бы музыку писал на струйках дождика.Или лучше – на летящих паутинках.Я бы музыку ловил в озерах ласковых.Я бы пил ее, как пьют хмельное зелье.Я бы музыку писал на крыльях ласточек.Я бы музыку писал на шкуре зебры.Я бы музыку творил,кричал и мучился!Я б искал ее возвышенно и жадно…Но уже сочинена такая музыка.Если ты ее не слышишь –очень жалко.
Подражание бардам
Жизнь летит, как шоссе,от любви до любви…Полпланеты – в росе.Полпланеты – в крови.Тают угли в золе,как огарок свечи.Полпланеты – в зареПолпланеты – в ночи.Я кидаюсь к мечте,а догнать не могу.Полпланеты – в дожде.Полпланеты – в снегу.Я за отблеск в окнеблагодарен судьбе…Полпланеты – во мне.Остальное – в тебе.