Эхо
Шрифт:
– И что?
– Ничего страшного, мы изолировали ее и вкололи успокоительное…
– ЧТО вы сделали? – эсесовец медленно повернулся к доктору, меняясь в лице. – Я же приказал не использовать никакие препараты, кроме тех, что я вам выдал. Вы понимаете, что вы сорвали эксперимент?! Вы им обеим успокоительное кололи?
– Нет, только той, что изолирована. Эту просто привязали. Ремни сняли вчера – ее психическое состояние неожиданно стабилизировалось, она стала связно отвечать на задаваемые ей вопросы, - доктор сохранял спокойное выражение лица, но внутренне был зол. Да, натворили они дел… Ведь эсесовец действительно предупреждал, что никаких препаратов применяться не должно, а он недосмотрел, и медсестра
– В таких условиях любой с ума сойдет. Вы же держите их, как подопытный скот. Когда их было много, вы могли себе это позволить. Но сейчас, когда мы вышли к одной из решающих фаз… Вы разочаровали меня, доктор, - в голосе эсесовца в который раз за сегодняшнюю беседу прорезалась сталь, заставившая пробежать по спине Менгеле внезапный холодок жути. Это разозлило доктора даже больше, чем собственный промах с полькой, и он перешел в наступление:
– Но позвольте! Все унтерменши…
– Не позволю, - отрезал его собеседник.
– Вторую можете оставить себе как материал для продолжения исследований. Эту же подготовьте к транспортировке – я ее забираю, - эсесовец резко развернулся и покинул палату, заставив Менгеле последовать за ним. – Также мне нужны оригиналы всех протоколов и медицинских карт. Времени у вас до вечера. Я хочу выехать отсюда после лагерного отбоя.
– Оригиналы? Но мы не успеем не то что снять копии, мы не сможем даже упаковать все документы и вещи! – доктор был очень зол. Столько работы и тут – все, конец всему! Ему оставляют испорченный материал, забирают документы и оставляют ни с чем! Этот чертов бригаденфюрер просто не имеет права так поступать!
– Это не мои проблемы, доктор. Вы совершили ошибку, чуть не сорвав весь эксперимент. Далее я продолжу работу с этой женщиной без вашей помощи. Вашей задачей будет продолжение эксперимента на второй. Заодно и посмотрите, как повлияла ваша ошибка на действие материала. Может быть, еще не все потеряно, и вы получите положительный результат, - эсесовец усмехнулся, глядя на Менгеле сверху вниз. – И я вам настоятельно рекомендую перевести свою подопытную в более приемлемые условия содержания. Вы все-таки не скот выводите, а будущее арийской расы.
– Я учту ваши замечания. Думаю, не стоит медлить, я приступлю к сбору документов прямо сейчас, – доктор надменно скривил губы, не собираясь уступать своему собеседнику хотя бы в манере поведения.
– Приступайте, - тот кивнул и направился в сторону выхода.
Менгеле проводил начальство взглядом и, развернувшись на каблуках, отправился раздавать указания. В нем кипел гнев оскорбленного ученого. Да, он совершил глупость, вколов успокоительное Яцыне и этим действием подвергнув угрозе весь эксперимент. Но вторая-то осталась! И она более чем годна к следующей стадии эксперимента! Все изменения в ее организме произошли четко по предоставленному ему эсесовцем графику, осталось только ввести ей препарат и ждать! И условия ему не понравились, видите ли! А какие еще условия нужны унтерменшам? Койка есть, кормят хорошо, физических наказаний не применяют… Что им, отдельные покои обеспечить? Может, в корпусах для семей охраны их еще поселить?!
Через пять часов судорожных поисков женщина и большая часть документов были готовы к транспортировке. Эсесовец велел подготовить остальное в ближайшее время и отправить на машине, что придет завтра.
Из окна медицинского блока Менгеле с отвращением наблюдал, как Магду, закутанную в темно-серый плащ, взятый со складов, где лежали вещи пленных, ведут к черному «Мерседесу». Из стоящего напротив штабного корпуса вышел эсесовец и направился к машине. Остановившись у противоположного борта машины, он пронаблюдал, как женщину
========== 8. Встречи ==========
Вечером этого же дня Саша сидела в баре недалеко от хостела и пила кофе. Организм не принимал никакого алкоголя, хотя напиться хотелось очень сильно. Перед глазами лежал телефон, и мысли крутились вокруг звонка, который она не имела права не сделать. К этим мыслям примешивался страх – она приехала сюда с конкретной целью, и существо, спровоцировавшее ее на эту поездку, уже в курсе, где она и чем занимается. Подвергать ни в чем не повинных людей даже гипотетической опасности она просто не имела права. От Локи можно ожидать чего угодно, и если ему взбредет в голову использовать ее окружение в своих целях, то его не остановит ничто. Но не позвонить она просто не имела права. Морального, человеческого права.
Взяв в руки телефон, она нашла в памяти бережно хранимый и переносимый в каждую новую трубку первым номер. И замерла, гипнотизируя трубку взглядом еще несколько десятков секунд. Поймав себя на этом бессмысленном занятии, Саша раздраженно мотнула головой и нажала на кнопку вызова. Гудки, раздававшиеся в телефоне, отдавались в голове набатом и тянулись, казалось, целую вечность. В трубке щелкнуло и чуть хриплый женский голос ответил по-польски:
– Дом Колева, слушаю.
– Здравствуйте, пани Яна, - Саша перешла на польский, судорожно вспоминая все, что она когда-то учила. Она никогда не владела им свободно, специализируясь по другой группе языков, но после знакомства с Войцехом бросила все свои силы на его изучение. Должна помнить вполне прилично…
– Кто это? – голос в трубке не изменил своего тона, но Саша почувствовала настороженность, смешанную с сомнением.
– Это Александра Черноверская. Саша. Вы помните меня, пани Яна?.. – договорить Саша не успела – голос на том конце перебил ее.
– Помню. Зачем ты звонишь?
– Я в Кракове и подумала, что, может быть…
– Адрес помните?
– Да.
– Приезжайте, поговорим. Я тебя жду, - Саша почувствовала, что возражать бесполезно. Сейчас или никогда.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Хорошо, я скоро буду.
Экран телефона погас, и Саша ощутила приступ паники, поднимающийся из глубины сознания. Почти шесть лет прошло. Шесть лет с того момента, что она пережила, стоя на залитом ярким солнцем кладбище и смотря через могильную яму в полные горя глаза матери человека, чье тело в гробу опускалось вниз.
Она бросила на стол купюру и вышла из бара, вбивая в навигаторе адрес. Через полчаса она уже покинула уютный салон такси и вышла у небольшого домика в типовом пригороде Кракова. Светлые стены, черепичная крыша с флюгером в виде кота, невысокий заборчик вдоль дороги… У ворот этого заборчика стояла стройная женщина среднего роста и в упор наблюдала за выбирающейся из машины Александрой. Ее золотисто-рыжие волосы были собраны в высокий пучок, придававший ее лицу одновременно строгое, но очень уютное выражение. Она совершенно не изменилась за шесть лет, только морщинок немножко прибавилось…
Саша сделала несколько шагов вперед и замерла.
– Здравствуйте, пани Яна, - свой голос, прозвучавший тихо и хрипло, она узнала с трудом.
– Здравствуйте, пани Александра. Рада видеть. Проходите, - она сделала приглашающий жест и пропустила Сашу вперед.
Оторопевшая от такого приема Александра на негнущихся от волнения ногах прошла по дорожке и вошла в открытую дверь дома, в нерешительности остановившись посреди гостиной. Тут тоже ничего не изменилось. Тот же камин, те же фотографии… И лицо Войцеха, его глаза, глядящие на нее со всех снимков.