Екатерина Хромова
Шрифт:
Граждане, занимавшиеся хозяйственной деятельностью в ООО Совинком в Волгограде, от моего имени, не ставя меня в известность, заключали договора купли-продажи с поставщиками медицинского оборудования, получали от указанных фирм товар, продавали его лечебным учреждениям Волгограда, Ставрополя, Казани и т. д. Подделывая мою подпись на платёжных поручениях и в чековой книжке, с расчётного счёта Волгопромбанка производились перечисления и съём денег. В доказательство вышесказанного предоставляю:
1. Договора с поставщиками медицинского оборудования.
2. Приходные
3. Гарантийные письма, по которым получали товар в кредит.
4. Отчётность, подаваемую в ГНИ.
5. Договора с покупателями (лечебные учреждения).
На всех указанных документах подделана моя подпись. (На многих приходных документах стоит подпись зав. складом, но на всех спецификациях, договорах, гарантийных письмах, на основании которых происходила отгрузка товара в адрес ООО Совинком, ставилась моя поддельная подпись).
Также прилагаю банковские выписки за те периоды, когда я отсутствовал в Волгограде и не подписывал, соответственно, платёжные поручения и чеки. В указанных документах подделана моя подпись.
Предоставляю также список работавших в ООО «Совинком» сотрудников.
В результате хозяйственной деятельности указанных граждан перед поставщиками медицинского оборудования образовалась задолженность, а именно:
1. Б.Браун – 1,786,176 рублей
2. Джонсон и Джонсон (Москва, ул. Большая Тульская, 43) – 6,483,250 рублей
3. Егамед (Москва, Спартаковская пл. д.14, стр.1) – 2,458,436 рублей
4. Импланта – 1,917,657 рублей
5. Карбоникс – 933,750 рублей
6. Ланс Медикал – 860,411 рублей
7. Мединж – 766,600 рублей
8. Медлинк (Москва, Рязанский пр. 8а/14 оф.705) – 797,134 рублей
9. Орфе – 400,000 рублей
10. РИПЛ – 1,358,548 рублей
11. Сейм – 1,800,223 рублей
12. Сименс (Москва, ул. Дубининская, 98а) – 102,377,672 рублей
13. Фрезениус – 2,107,591 рублей
14. Ассомед – 460,000 рублей
15. Неокор (Кемерово, Сосновый бульвар, 6) – 528,000 рублей
16. Сэйдж (Москва, ул. Малая Никитская, д 20/9 стр 2) – 2,323,876 рублей
17. Волгопромбанк, Кировский ф-л (Волгоград, ул. Шумилова,16) – 10,000,000 рублей
18. Газпромбанк, Петербургский ф-л – 10,000,000 рублей
Прошу дать правовую оценку деятельности нижеперечисленных граждан (штатное расписание ООО Совинком – в Приложении к данному заявлению). Также, для расчётов с кредиторами, прошу оказать содействие возврату товарно-материальных ценностей, выведенных из ООО Совинком».
Перечитав ещё раз, Андрей распечатал заявление, поставил подпись и положил его в спортивную сумку, в которой уже находилось около пятисот копий различных документов. В десять утра он был в кабинете начальника ОБЭП Советского района. Сидевший напротив него Кнутов рассеянно слушал о том, какие бумаги уже собраны и что предстоит ещё сделать. Андрей проговорил текст о том, что был ограблен
В дверях появился вызванный незадолго до этого исполнитель, оперуполномоченный Чубыкин, и Кнутов сообщил Андрею, что заниматься его делом будет означенный сотрудник.
Когда прошли в кабинет Чубыкина, он бегло ознакомился с заявлением, просмотрел некоторые приложенные документы, отложил бумаги в сторону и с ефрейторскими интонациями сказал:
– Ну, теперь расскажи, как обстояло дело.
И Андрей поведал, как уехал в 2001 году в Петербург, оставив фирму на попечение доверенных лиц. Наведывался в Волгоград примерно раз в два-три месяца. Всё шло гладко, пока трудоустроенный в начале 2004 года новый исполнительный директор П.И. Паперно не развалил всё дело. Собрал команду сообщников, наделал долгов…
Чубыкин, соединив пальцы обеих рук и с нахмуренными бровями взирал на Андрея. Когда владелец разорённой фирмы закончил объяснение, оперуполномоченый сказал:
– Я что-то не понимаю: ты совсем не контролировал ситуацию? Здесь не на три копейки убытков, а на двести с лишним миллионов! У меня что-то в голове не укладывается.
Выражение неподдельной искренности отразилось на лице Андрея:
– В том-то и дело. Когда я приезжал в Волгоград, мне показывали отчётность, в которой прибыльность была завышенной, а убытки занижены. Предлагали вложить деньги в проекты с гарантированной рентабельностью – аптечные сети, медцентры, и так далее. Я послушно соглашался на эти инвестиции. Впоследствии эти проекты оказались убыточными.
– То есть, ты оказался жертвой агрессивной бухгалтерии?
– Можно и так сказать.
– Тогда всю ответственность можно переложить на того, кто действовал здесь по доверенности и имел право подписи. Кто этот человек?
– Не было такого.
Чубыкин был окончательно сбит с толку.
– То есть как?
Андрей изысканно заверил, что вся работа строилась на доверии: все сотрудники, участвовавшие в этом захватническом, или, как сейчас модно называть, рейдерском проекте, были рекомендованы неким влиятельным человеком…
– …я рассказал Кнутову, что это за человек… Давиденко его фамилия. В общем, исполнительный директор ставил подпись на всех документах, которая была внешне похожа на мою. Доверенность я никому не давал, иными словами, официально никого не уполномачивал вести дела в моё отсутствие.
– Но куда же в итоге ушли все деньги?
Андрей растерянно вымолвил:
– Вот я и не знаю. Пытаюсь разобраться – для чего и обратился в ОБЭП.
Чубыкин недоверчиво покачал головой:
– Ладно. Допустим. А где сейчас все эти люди?