Екатерина Хромова

Московцев Федор

Повисла неловкая пауза. Катя вызвала такси. Когда ей позвонили и сообщили, что мотор у подъезда, Андрей вышел с ней на улицу. Перед тем, как сесть в машину, Катя поцеловала его и наказала ему как следует выспаться, потому что вечером, если он не забыл, намечается поход в ночной клуб «Элвис».

Попрощавшись с ней, он направился к родителям, к которым вот уже две недели никак не мог попасть. Он шёл по улице, точно опьянённый, не веря в своё счастье – надо же, свершилось, ему удалось заманить Катю в свои сети! Даже если бы Сташин сжалился над ним и перестал шантажировать с дачей показаний против Капранова, Андрей не был бы так счастлив. Ему казалось, что он никогда не видел такими ни набережную, ни Аллею

Героев. Это всё – и парк, и пропилеи, и ротонды, и гранитные ступени Центральной лестницы – всё, что он знал так хорошо и так давно, всё это теперь приобрело новый, до сих пор не существовавший смысл. Это прекрасное обрамление их с Катей истории любви, – огромной, как небо, любви. По этим аллеям и по этой набережной они ходили, взявшись за руки, и, видит бог, ещё очень долго будут ходить.

Он был благодарен ей за то, что ей удалось настроить его на свою волну и вывести из ртутного переменчивого состояния, в котором он долгое время пребывал, она создала ему комфортные условия и его сердце радостно распахнулось. Их встреча предопределена самой Судьбой, но в то же время является итогом тщательного выбора и вдумчивых наблюдений, мастерского владения искусством обольщения.

* * *

Родители «обрадовали» Андрея огромным количеством корреспонденции от кредиторов, коллекторских агентств и прочих недоброжелателей. И, спохватившись, спросили, не опасно ли ему появляться по месту прописки. Выпив чаю с пирожными и забрав все письма, он ушёл, успокоив родителей и заверив их, что «всё будет нормально».

Прогулявшись по набережной, он отправился домой, чтобы думать над тем, что делать дальше. Определённо, у его нынешнего существования были свои минусы. Некоторые из отправителей лежащих в его кармане писем могли применить к нему особое обращение, не ограничиваясь толерантными методами воздействия, как-то: уголовное преследование, суд, арест пустых расчётных счетов. К тем же средствам могли прибегнуть птенцы гнезда Иосифова – Паперно и компания, на которых подано заявление в ОБЭП Советского района. Андрей задумался, стоит ли ему педалировать запущенный процесс и делать то, о чём договорился с оперуполномоченным Чубыкиным. В настоящий момент сохраняется некий паритет: идёт вялотекущее предварительное следствие, которое, возможно, ни к чему серьёзному не приведёт. Шестёрки святого Иосифа увели у Андрея бизнес и в обратную уже никак не отыграть, точка невозврата пройдена примерно в начале лета 2004 года (как раз в то время, когда Таня, не дождавшись, когда Андрей определится с ней, вышла за старого седого полковника замуж), и Андрей (почти) смирился с потерей бизнеса, успокаивая себя тем, что украденные у него деньги всё равно достанутся его детям. Исходя из этого, раздувать огонь новой войны не только опасно, но, самое главное – бессмысленно. Идти войной на сильного противника сейчас значит обрадовать глупцов и озадачить умных. Вместо этого надо начинать новую игру.

В Волгограде оставаться опасно. Кого ни кинь – у всех есть крыша. Кредиторы словно с цепи сорвались и подняли на уши кого только можно – правоохранительные органы, коллекторов, службу судебных приставов. До встречи с родителями Андрей, конечно, знал о том, что его ситуация отличается от ситуации школьного библиотекаря, но только теперь, забрав всю корреспонденцию и заглянув в полные тревоги глаза отца и матери, он начал осознавать всю глубину проблемы. Винные пары одурманивали и приглушали тревогу, не давая ему бесконечно расстраиваться от потока печальных новостей, но то, что его кривая тропа приближается к бездне, со стороны было видно слишком явно.

Собираясь на свидание, он думал о Кате, глядя на заправленную кровать, вспоминал о том, что тут было ночью и жалел, что перебрал со спиртным. «А-а…, потом как-нибудь… получишь удовольствие

в полном объёме», – вспомнил он её слова. И тут с необыкновенной ясностью он увидел море, лесистые горы, Катю Третьякову, это было здесь, в его комнате, дойдя до него через побеждённое пространство, отделявшее его в данный момент от Абхазии 1996 года. И он почувствовал себя богом, ему удалось сделать то, что не под силу человеку: он смог вернуть время, вернуть свою Катю и все ощущения, которые когда-то испытал… почти все… ну ничего, успокаивал он себя, «потом как-нибудь», ещё не вечер.

* * *

Вечером, в начале восьмого, позвонила Катя и сказала, чтобы он минут через десять вышел на проспект Ленина, они с Глебом и Марианной будут проезжать на такси и его подберут. Андрей быстро собрался и вышел к указанному месту. Вскоре подъехала праворукая Тойота-такси, он забрался внутрь и устроился на заднем сиденье рядом с Катей и Марианной; Глеб находился на переднем.

С Глебом Уриным, гривастым грациозным толстяком, ди-джеем на радио и шок-рокером, Андрей уже был знаком – то был бывший муж двоюродной сестры его бывшей жены Мариам.

Андрей решил, что не будет акцентировать внимание на том, при каких обстоятельствах они виделись. Но оказалось, что Глеб успел всё выболтать.

– Представляешь, Марьяшка, куда мы с тобой попали. Какой-то клуб разведённых, – весело прощебетала Катя.

Обращаясь к Андрею, она сказала:

– Забыла тебя предупредить: вчера, когда я с работы звонила Марьяне договориться насчёт «Элвиса», дверь в кабинет Гомера была открыта и он всё слышал. Я не нарочно, просто совпало.

– Может, он не обратил внимания, – предположил Андрей. – Я, например, всегда занят своими мыслями и полностью отключаюсь от чужой болтовни, особенно женской и особенно на работе.

– О-о-о… Гомер всегда всё слышит, особенно бабские разговоры.

Дорога заняла больше часа, нужно было проехать через весь город, далее через мост перебраться на другую сторону Волги и насквозь пересечь город Волжский – клуб «Элвис» находился почти на самой окраине города-спутника.

В заведении, интерьер которого представлял собой смешение разнообразных стилей и в целом напоминал пригламуренную ковбойскую забегаловку, заняв заранее заказанный столик, две пары друг против друга, они принялись изучать меню. Катя заявила, что сначала надо решить вопрос, «какие напитки мы будем пить».

– В нашем с тобой случае, – подмигнул Андрею Глеб, – вопрос не в том, что пить, а в том, какую водку мы будем пить.

Андрей кивнул – трудно было не согласиться с парнем в чёрной майке с черепом и костями, цепях-напульсниках, джинсах на заклёпках и казаках со шпорами.

Когда выпили по первой – за встречу, Глеб, звеня и поскрипывая при каждом движении, рассказал про поездку на космодром Байконур, из которой он только что вернулся – с мяуканьем, изображением звука взлетающей ракеты и исполнением припева песни «Земля в иллюминаторе» группы «Земляне».

Второй тост был поднят за любовь и за присутствующих девушек – за Марианну и Катю. Опрокинув стопку, Глеб развил тему и договорился до того, что счастье с одним человеком невозможно в принципе, и, что если мужчине нужна красивая, умная, добрая и заботливая спутница жизни, то он должен жениться не на одной, а, как минимум, на трёх разных девушках, потому что в одном человеке не могут сочетаться все хорошие качества одновременно.

Катя высказала схожую идею:

– …то же самое с работой: нет такого идеального места, где тебе было бы одновременно интересно, чтобы был хороший коллектив, и чтобы тебе при этом хорошо платили. Нужно выбирать одно из трёх. А чтобы всё на одной фирме – это невозможно. А счастливый роман на таком идеальном рабочем месте – это феномен уже из области фантастики.