Экспансия - 2
Шрифт:
На шифрованный вызов <Рикардо Блюма> Карлос Маннман откликнулся сразу же. Встреча была вполне дружеской, он подробно обрисовал ситуацию, ответил на вопросы, показавшиеся поначалу несколько странными, - о состоянии дел в физической науке; рассказал о фанатике атомных исследований докторе Энрике Кавиоле, его ближайших сотрудниках: докторе Вюршмите, Галлони, Гвидо Беке, Иснарди, Балсейро, Симоне Гиршанчике и Якобе Гольдшварце; упомянул Риктера, который, однако, пока что работает с о л ь н о, замыкаясь лишь на полковнике Гутиересе; базируются физики
Мюллер поинтересовался, кто по национальности Гиршанчик.
– Аргентинец, - с некоторым недоумением ответил Маннман; лишь спустя мгновение понял, чем вызван вопрос Мюллера; чуть сконфуженно пояснил: - Вы же знаете, здесь не существует национального вопроса: если ты имеешь паспорт и дом - значит, аргентинец.
– Это прекрасно, - серьезно ответил Мюллер.– В той задумке, которая меня сейчас занимает, не исключено присутствие еще парочки таких же аргентинцев, как этот самый Гиршанчик, прекрасное прикрытие... Как вы думаете, ваш шеф согласится финансировать начало грандиозного проекта, связанного с изучением атомной проблемы?
– Если нужно - согласится.
– Прекрасно. А вы можете устроить встречу моего человека с Риктером?
– Бесспорно.
– Вполне возможно, что я тоже буду там... Риктер надежен?
– Он из нашего б р а т с т в а, сеньор Рикардо.
– Предают именно братья, - отрезал Мюллер.
– Он надежен.
– Замечательно! А можете вы сделать так, чтобы доктор Кавиола, который, как я понял, является фанатиком атомной идеи, написал приглашение профессору Гейзенбергу, в университет Гейдельберга?
– Этому великому физику?
Мюллер кивнул.
– Конечно, - ответил Маннман.– Но я далеко не убежден, что Гейзенберг согласится сюда приехать.
– Ну, это уж не ваша забота, дружище, - ответил Мюллер, и сразу же понял, что со здешним немцем, который Гиршанчика считает аргентинцем, нельзя говорить так, как с теми, кто родился в рейхе.– Это забота старого, больного Мюллера, который доживает свои дни в изгнании. У вас и так слишком важный фронт работ, дорогой Карлос, мне неловко вас обременять лишний раз...
– Может быть, лучше это сделать профессору Беку? Он прибыл сюда осенью сорок третьего, очень помог здешним физикам, пусть он и сочинит послание.
– Погодите, погодите... Он прилетел сюда после того, как здесь к власти пришли военные, а Перон стал министром?
Карлос Маннман понимающе улыбнулся, кивнул.
– Ни в коем случае, - возразил Мюллер.– Письмо должно быть подписано именно Кавиолой... Кстати, этот Бек тоже... а р г е н т и н е ц?
...Через несколько дней в Гейдельберг ушло письмо от профессора Кавиолы:
<Уважаемый сеньор профессор Гейзенберг! Прибытие в Аргентину в 1943 году профессора Гвидо Бека принесло огромную помощь нашим научным изысканиям. Спасибо за то, что Вы воспитали такого замечательного ученого! Меня Вы вряд ли помните, хотя
Я обращаюсь к Вам в связи с тем, что ныне возникла возможность пригласить в Аргентину трех наиболее выдающихся физиков и радиотехников Европы, поскольку министерство флота и университет организовали специальное училище радиокоммуникаций.
Здесь Вы получите возможность не только преподавать, но и вести исследовательскую работу на передних рубежах науки.
Я предлагаю Вам контракт сроком на пять лет при оплате Вашего труда в восемьсот долларов в месяц.
Поскольку я являюсь директором обсерватории и президентом Ассоциации аргентинских физиков, министерство флота уполномочило меня заверить, что для Вас будут созданы самые престижные условия.
При этом Вы вправе назвать имена ассистентов, которых захотите привезти с собой>.
Ознакомившись с проектом письма, Риктер добавил строку:
<Заключая контракт, мы, тем не менее, не можем не оговорить заранее, что в Ваших публикациях не должны затрагиваться проблемы, которые могли бы в любой форме вызвать возражения цензуры по вопросам секретности, ибо речь идет об исследованиях, которые являют собою новую' эпоху в южноамериканской науке>.
Приписку эту он сделал уже после того, как встретился с сеньором Браньолли'. Сеньор <Рикардо Блюм>, прилетевший вместе с ним, участия в беседе не принимал, хотя слушал очень внимательно; Риктер не мог избавиться от впечатления, что этот человек ему знаком, лицо чем-то похоже на шефа гестапо, только у этого значительно более мягкие глаза, увеличенные линзами очков.– видимо, очень большая дальнозоркость.
_______________
' Штандартенфюрер СС, обермайстер.
Во время встречи договорились о том, что, делая бомбу Перону, думают о Германии; атомное оружие в руках немцев есть не что иное, как путь к национальному возрождению.
ШТИРЛИЦ (рейс Мадрид - Южная Америка, ноябрь сорок шестого) __________________________________________________________________________
– Почему вы не пьете?– спросил Ригельт.– Я не могу спать в самолете, если не напьюсь как следует.
– Боитесь?
– Я совершенно лишен чувства страха в небе.
– Да? Завидую. Я, говоря откровенно, побаиваюсь. Дом в облаках - с обедами, ужинами, сортиром, шотландским пледом и откидывающимся мягким креслом - вызов создателю. На вызов отвечают действием. Создатель в этом смысле не исключение. Вон, глядите, как гонит масло из второго двигателя...
Ригельт резко обернулся к иллюминатору, ухватился пальцами за ручку кресла:
– Перестаньте шутить!
– Да не шучу я. Просто отдаю вам часть своего страха, чтобы самому не было так жутко.