Экспансия - 2
Шрифт:
– Ма, ну-ка опиши мне нашу кухню... Только сначала закрой глаза.
– Зачем? Как я могу описать кухню с закрытыми глазами?
– В том-то и секрет. Ну, пожалуйста, попробуй, ма, я очень тебя прошу!
– Ну, хорошо, милый, - миссис Эр закрыла глаза.– Газовая плита около стены, стол, который купил еще твой папа, дубовый, на восемь человек, он ведь мечтал, что у тебя будет сестра, он очень хотел девочку... Все отцы почему-то хотят девочек, странно, почему?
– Это они просто не хотят огорчать любимых женщин, я, например, если женюсь, обязательно закажу себе сына.
Миссис Эр рассмеялась, поцеловала его в лоб:
– Какой
– Ты продолжай, ма, это очень интересно, как азартная игра, правда! Даже интересней покера!
– Ну, хорошо, - миссис Эр снова зажмурила глаза.– Так, что же еще? Ну, конечно, стулья, восемь стульев, папа купил их на распродаже, вообще-то они стоили значительно дороже, ему тогда здорово повезло, мне даже не верилось, что за гроши можно купить такую прелесть... А знаешь, почему мы взяли их так дешево? Потому что один стул был с поломанной ножкой! А что для папы было выточить новую ножку?! У него же была страсть к столярной работе...
– Мамочка, ты все время отвлекаешься... Вот послушай, как надо работать... Профессионально... Итак, на кухне стол, восемь стульев; возле газовой плиты, которая стоит у окна, полочка, на которой расставлены специи - двенадцать разноцветных баночек, расположенных друг от друга на расстоянии одного дюйма, не больше; занавески закрывают два окна, выходящие во двор, откуда кухня просматривается совершенно свободно; занавески бело-голубые, в мелкую клетку; холодильник марки <Дженерал электрик> с морозильной камерой; на плите кофейник желтого цвета; в посудном шкафу стоит столовый сервиз не менее чем на шесть персон, бело-желтый, с рисунками, изображающими сцены охоты... Ну, как?!
– Мальчик, - удивилась миссис Эр, - ты намерен стать сыщиком?
– Разведчиком...
– Ты будешь выслеживать людей?
– Нелюдей, ма... Нацистов... Я буду охотиться за теми ч е р н ы м и наци, которые убивали моих друзей и морили голодом в лагерях людей.
– Мальчик, их работа кажется красивой только в кино... Это очень... я даже не знаю, как тебе сказать... это очень гадко: следить за подобными себе...
– Ма, а разве можно прощать зло? Ты же слышишь по радио, как много нацистов скрылось, сколько отвертелось от суда? Разве можно допускать такое?
– Мальчик, ты сделал все, что мог... Ты это сделал на войне... Если с тобой случится что-нибудь сейчас, я ведь останусь одна, - она грустно улыбнулась, - совсем одна... Что я буду делать?
Полгода Джек Эр проходил специальное обучение. Поселили его в тихой квартире, попросили вернуть письмо> отправленное на бланке ФБР: <Вы должны быть тщательно законспирированы; маме скажете, что вняли ее советам и устроились работать в страховую компанию "Ишпурэнс лимитэд", бокс 5236, Вашингтон; ваш шеф - мистер Забельски. Отныне это ваша л е г е н д а, о кэй?>
Он не понял, откуда им могло быть известно, что мама против его работы, но не удивился их знанию, - значит, так надо. Стажировку проходил в столице: х о д и л за мужчиной сорока - сорока пяти лет, брюнетом, нос с горбинкой, надевает очки, когда смотрит меню или читает газету, рост сто семьдесят восемь сантиметров, размер обуви - девять с половиной, завтракает обычно в баре <Стар даст> на углу семнадцатой улицы, обедает в журналистском клубе, ужинает дома, квартира состоит из спальни и холла, в котором он работает на пишущей машинке.
Рапорты Джека Эра были образцовыми, но он не знал, что п о д н а д з о р н ы м был такой же, как и он, ветеран, журналист Леон Штайн, сотрудник левых газет, участник гражданской
Рапорты о Штайне были положены в его формуляр: в случае, если когда-либо и почему-либо Джек в з б р ы к н е т, ему выложат на стол документы о слежке за таким же, как и он, ветераном, написанные его рукой. Тогда же ему был присвоен псевдоним <Элза>.
Вот именно его, Джека Эра, и передали - в конфиденциальном порядке, не проводя это документом, - Роберту Макайру для работы по Роумэну.
Инструктируя рослого парня, окрепшего за полгода, н а л и в ш е г о с я мускулами после ежедневных трехчасовых упражнений в гимнастическом зале, арендованном - через третьих лиц - у Фрэнка Никлбэри на берегу Потомака, Роберт Макайр неторопливо, словно бы рассуждая вслух, говорил:
– Человек, которого вам показали и которого вы п р и н и м а е т е в наблюдение, не есть нацист, Джек, даже наоборот. Нам кажется, что он, как и вы, не любит ч е р н ы х наци. Но может получиться так, что он - сам того не понимая - выведет вас на серьезных нацистов. Посмотрите эти фотографии, - Макайр выбросил на стол десяток портретов, - запомните лица. Пожалуйста, запомните их хорошенько, потому что это наши с вами враги. Заучите номера телефонов, которые я вам продиктую... Только не перепутайте: где буэнос-айресский, где номер Боготы и Рио-де-Жанейро, а где Асунсьона... По моему опыту нелегальной работы против наци, удобнее всего запоминать, поставив перед номером первую букву города... Например, А пятьдесят два сорок четыре. Городишко Асунсьон маленький, они еще не перешли на пятизначные номера, только-только собираются, им помогает ИТТ. Когда вам ответят, скажете, что вы от Бобби, который ждет открытку ко дню рождения. Вам должны сказать, что готовы передать открытку с оказией. Вам назовут адрес, куда надо прийти на встречу. Имейте в виду, мои люди будут называть только четный номер квартиры. Если назовут любое нечетное число, на встречу не ходите, - это сигнал тревоги. Либо вы ошиблись номером. Перезвоните еще раз и, если вам снова назовут нечетное число, сразу же бросайте наблюдение и отправляйтесь в наше консульство, обратитесь к вице-консулу, занимающемуся охраной имущественного положения американских граждан, назовите ему свое имя и попросите связь со мной. Я дам указания... Не думайте, что вы один получили такое задание: вместе с вами в самолете, куда сядет объект, будет еще один каш человек. Все ясно?
– Да.
– Хорошо... Вот номера, запоминайте их... Только посмотрите еще раз на фото, надо, чтобы эти лица накрепко отложились у вас в памяти. Каждый из них обозначен буквой, запомните ее тоже.
Среди людей на десяти фотографиях был и Штирлиц; помечен буквой <М>.
ШТИРЛИЦ (Асунсьон, ноябрь сорок шестого) __________________________________________________________________________
...Когда Штирлиц открыл глаза, он ощутил себя лежащим на толстой тростниковой циновке в хижине Квыбырахи, рядом спал Шиббл; вождь широко раскинулся на белой циновке с каким-то странным, мистическим орнаментом; Канксерихи быстро ходила вокруг хижины, бормоча что-то монотонное.