Экзамены
Шрифт:
Губариха ругалась:
— Мы проклятые, что ли!.. Третью машину без роздыха насыпаем!
Подъехавший грузовик был чистеньким, совсем новым. Из голубой его кабины выпрыгнул парнишка в брезентовой робе и берете, из другой дверцы степенно вышел мужчина средних лет в шуршащем плаще из черной болоньи.
— Здравствуйте, товарищи! — поприветствовал он колхозниц. Смело подошел к ним, поднял с земли бело-розовую, не меньше молочного поросенка картофелину, пощупал тупыми пальцами и бросил.
— Молодцы,
Женщины пока молчали, насматривались. Хорош был уполномоченный: телом крепкий, лицо гладкое, начальственное. Одна только Губариха не пялила на него глаз. Мгновенным пронзительным взглядом охватила всего мужчину и потупилась; губы ее изображали таинственно-нескромную полуулыбку. Уполномоченный решил, что со вступительной частью покончено, и перешел к делу:
— Через полчасика нашу начнете грузить?
— Через полчаса, мил человек, обед, — ответила Волосова, подняв осыпанное мелкими оспинами лицо.
— Сколько же времени вы обедаете?
— А вот, — подмигнула товаркам Губариха, — пока в сельмаг за вином съездите да картошек на закуску напечете, мы и вернемся. Может, как раз угостите. Люблю, грешница, красное винцо!..
Заготовитель подозрительно взглянул на Зинаиду.
— Дорогие женщины, я к вам не за шутками приехал! Из-за дождливой погоды у нас на базе план под угрозой срыва, в этом году мы должны завезти не менее…
— Что это вы все про план! Неужели вправду такой сурьезный? — прервала его Губариха. Облизнула яркие губы и заманчиво улыбнулась.
Женщины смеялись.
— Ну и Зинка! Ох, бесстыжая!
— А что, женишок ей подходящий!..
Подошел шофер машины. У него были нежные щеки и карие глаза с длинными загнутыми ресницами; под брезентовой курткой угадывалось худое и угловатое мальчишеское тело.
— Вот и еще кавалер! — обрадовались женщины. — Красивый какой, прямо девка!
Взлетела неизвестно откуда картофелина и ударилась парню в плечо. Он поймал ее, замахнулся и стал искать взглядом задиру. Конфузясь, расцветал в румянце… Так и не бросил. Надя давилась от смеха, закрывшись концом зеленого головного платка.
— Итак, договорились!.. Нагрузите нашу машину, а потом идете обедать, правильно? — сказал уполномоченный, опасаясь смотреть в сторону Губаревой. Женщины зашумели…
— Хватит! — вторгся он в их разноголосье зычным митинговым басом. — Неужели вы не осознаете, какое важное государственное дело мы выполняем? Для нас каждая минута дорога, трудящиеся города ждут картофель, а вы мне рассусоливаете про какие-то домашние шуры-муры… Ничего с вашими поросятами не станется, если часом позже их накормите! Просто вы явным образом демонстрируете свою гражданскую несознательность!..
— Мы
— Ребятишки из школы прибегут, а у меня печка холодная, — волновалась Волосова.
— Да что без толку спорить, — решительно заявила Мочихина. — Догрузим — и айда по домам! Раньше надо было являться, товарищ начальник, коли, говоришь, спешка!
— Нет, как тебе это нравится? — обратился уполномоченный к шоферу. И, не дожидаясь ответа, крикнул: — Вы знаете, товарищи колхозницы, во сколько обходится каждый час простоя государственной автомашины?.. Валентин, ты скажи им, пусть они почувствуют!
— Я не помню… Мы это не проходили, — тихо признался парень.
— Так вот, большие деньги, товарищи! — уверенно продолжал мужчина в плаще. — Оставьте свои разговорчики, будем работать как полагается…
Но женщины и не думали сдаваться.
— Нас, гражданин, агитировать — только время терять! — веско заявила Мочихина.
— Лучше бы за водой съездили, — поддержали ее остальные. А Зинаида Губарева, покосившись на плащ, сказала разочарованно:
— Стоит тут — только на нервы действует!
Однако уполномоченный оказался человеком упорным.
— Вот что, бабы, раз добром не хотите, буду действовать по-другому. Никто не позволит, чтобы из-за ваших причуд государство терпело убытки!.. Короче, Валентин, езжай в правление и вези сюда председателя!
— А что нам председатель, коли обед по закону! — храбрилась Мочихина.
Парню ехать не хотелось. Чувствуя на себе пытливый взгляд Нади, он бил каблуком, как копытом, землю и боялся поднять глаза. Уполномоченный раздраженно повторил приказ:
— Заводи и езжай, иначе с этим народцем не договоришься!
…Шофер первой машины подал команду:
— Кончай грузить!
Он славно выспался в холодке, на картофельной ботве. Высунув из кабины небритую физиономию, игриво подмигнул Губарихе, а уполномоченному пожелал:
— Счастливо загорать!
Рванув с места, машина поскакала перекопанным картофельным полем. Женщины с оханьем поднимались, растирали намятые колени, морщась, хватались за поясницы.
— Клавка, отдай мое ведро!
— Как же твое!.. Или не видишь завязку: еще утром лоскуток подвязала, чтоб с чужим не попутать.
— А где же мое?
Они одергивали юбки, встряхнув, заново повязывали на простоволосые головы треугольники платков.
— Ну, что, бабоньки, по домам?
— Кого ждать-то?
Михайловна и Мочихина тронулись первыми, повесив ведра на согнутые в локте руки.
— Нет, подождите! Эй, назад! — засуетился уполномоченный. — Не расходитесь, кому говорю!.. Видите, наша машина идет, там председатель… Вам что, очки дать?