Экзистенциальная философия для психотерапевтов… и других любопытных
Шрифт:
В какой-то мере вызов экзистенциальной перспективы – это борьба против «научного терроризма», т. е. против претензии определенных идеологических групп на обладание «Окончательной и Уникальной Истиной», их склонности к «охоте на ведьм» или обличительным кампаниям против тех, кто не разделяет их взглядов. Это часто приводит к блокированию возможностей для выражения иного мнения, в результате чего многие более мелкие идеологические системы (что не делает их менее ценными) недоступны подавляющему большинству. «Независимое размышление о жизни – сейчас – под запретом больше, чем когда-либо прежде» (van Deurzen, 2000).
Этому способствует склонность
Поэтому важно не делать экзистенциализм новой «доктриной Евангелия», но помнить, что его основная идея в том, чтобы подвергать сомнению все виды жестких и тоталитарных идеологий. Вместо «великой Истины» речь идет о временных и индивидуальных истинах, и о конкретном способе каждого человека сталкиваться с жизнью. Вот почему экзистенциалисты обычно использовали для выражения своих идей газеты, романы, историю, театр и т. д.; зачастую они писали от первого лица.
Экзистенциальная перспектива предполагает более глубокое изучение определенных областей жизни, следуя методологии вопросов, основанной на взаимосвязи индивидуума и его мира, индивидуума с самим собой, индивидуума с другими, и т. д. Как мы увидим позже, для экзистенциальной перспективы реальность экзистенции реляционная.
Экзистенциальная психотерапия
Экзистенциальная психотерапия является не столько моделью с конкретными техниками интервенций, сколько «моделью подхода к человеку», то есть ее характеризует установка и фокус терапии (определенная точка зрения на то, что есть развитие и задержка развития), а также особый стиль терапевтических отношений.
В психологии и психиатрии термин [экзистенциальный] скорее обозначает отношение, подход к людям, чем школу или специальную группу… Речь идет не о терапевтической системе, а об отношении к терапии, не о наборе новых техник, а о проблеме понимания структуры бытия человека и его опыта, которые должны лежать в основе любой техники. Вот почему имеет смысл сказать – при условии, что это не будет неверно истолковано – что каждый психотерапевт экзистенциален в той мере, в которой он окажется хорошим терапевтом, то есть способным постичь пациента в его реальности, и будет отличаться [характерным] типом понимания и присутствия [терапевта] (May, et al., 1963).
Можно также сказать, что экзистенциальные терапевты не находятся в поиске «техник, как таковых, а скорее в поиске общего взгляда, который должен освещать конкретные техники» (May, et al, 1977).
Фактически, некоторые из основных представителей направления (например, Yalom, 1999) даже предполагают, что основной метод состоит в том, чтобы отказаться от техник и сдаться реальным и аутентичным терапевтическим отношениям. Речь идет не о возвращении к натурализму, который пренебрегает всеми техническими разработками, а о том, чтобы считать главной заботой отношения, и использовать техники только на пользу работе по углублению данных отношений.
Терапевтические отношения являются основным центром терапевтической работы, вследствие чего она постоянно происходит здесь и сейчас.
Отсутствие технических разработок делает этот стиль психотерапии непопулярным, поскольку он непрактичен и непрагматичен, что затрудняет обучение и даже усвоение через
Экзистенциальная психотерапия – это приближение с фокусом на некотором тематическом содержании, всегда с учетом контекстов в реляционной перспективе. Она работает с такими темами, как: завершение циклов, страдания, расставания, тревоги и душевные волнения, решения, отказы, потребность в смыслах, значения и процессы обретения значений, столкновение с неопределенностью, и т. д.
К сожалению, эти темы, которые Эмми ван Дорцен называет «повседневными таинствами ежедневной жизни», могут недостаточно глубоко затрагиваться терапевтами, упускающими прекрасную возможность роста для своих клиентов.
Не каждому терапевту в своем терапевтическом подходе необходимо полностью включать экзистенциальную перспективу. Тем более, экзистенциальной психотерапии не стоит считаться панацеей для тех, кто помогает другим людям в процессе их развития. Но каждый терапевтический подход может выиграть, уделяя значительное внимание этим темам и предложениям экзистенциального подхода, открывая пространство для повседневных таинств ежедневности.
Развитие экзистенциального психотерапевтического стиля требует глубокого осмысления взглядов экзистенциальных философов.
Позже мы сделаем панорамный обзор экзистенциальной философии. Необходимо отметить, что для такого сложного предмета только введение может потребовать нескольких томов, что выходит за рамки задач настоящей книги. Таким образом, здесь представлены только те сведения, которые оказываются каким-то образом полезными и применимыми в психологии и психотерапии в целом и, в частности, в развитии экзистенциального терапевтического стиля.
Можно сказать, что начать исследование экзистенциальной философии и психотерапии – это как совершить путешествие в глубины бытия, поскольку оно требует открытости – ставить под сомнение самого себя и экзистенцию. Первое правило экзистенциальной философии для такого путешествия: экзистенциальный философский акт должен начинаться как размышление о самом себе и о форме проживания собственной экзистенции.
С точки зрения экзистенциальной философии можно утверждать, что каждый философ должен хотя бы раз в жизни оставить борьбу с тревогой, которую провоцирует вся бездна бытия (бытия, которое конечно, временно, смертно), как возможность, которую действительно было бы глупо упускать из виду: ясное осознание существования, противостоящее человеческой драме (Moreno, 2000).
Или, словами Эмми ван Дорцен:
Отправляясь в это экзистенциальное путешествие, необходимо готовиться к тому, чтобы быть затронутым и потрясенным тем, что встретится на этом пути, и не бояться раскрывать наши ограничения и слабости, неуверенность и сомнения…
Только с позиции открытости, позволяющей удивляться, мы можем встретиться с непостижимыми таинствами ежедневности, что приводит нас к нашим собственным проблемам и ранам, чтобы столкновение со смертью позволило нам открыть для себя жизнь заново. (Van Deurzen, 2000).