Элемента.L
Шрифт:
– Да, вполне, - неопределенно ответила она, подошла и встала с ним рядом, - Что показывают?
– Заставку к прогнозу погоды. Сегодня – поздняя осень, - ответил он, глядя вниз на сараи и слегка припорошенные снегом огороды соседних домов.
– Моя любимая передача. Что удивительно - никогда не надоедает. В тишине у окна… мне кажется, я выросла на подоконнике. Видишь, вон там внизу, сейчас там противный синий забор, - и Ева ткнула пальцем в стекло, - А за забором стоит когда-то бывший наш дом. Сейчас на него разве что с вертолета можно посмотреть, даже крышу едва видно.
Противный
– Вижу, - ответил Дэн, - Хочешь, сходим? В гости напросимся?
– Нет. Не хочу, - сказала она твердо и отвернулась от окна.
– Тогда хочу предложить тебе пообедать, - сказал он, тоже отворачиваясь, - Не знаю, как ты, а я что-то зверски проголодался.
– С чего бы?
– удивилась она.
– Да сам не знаю, но очень хочется кушать.
– И какие будут предложения?
– поинтересовалась она.
– К сожалению, только одно! Я сейчас раздобуду чего-нибудь в нашей столовке и принесу. Я бы с удовольствием тебя куда-нибудь сейчас пригласил, но здесь просто некуда, - развел он руками.
– Вот так всегда! – вздохнула она, - Вечно эти отмазки!
– Я очень сожалею! – он приложил руки к груди и посмотрел на нее жалобно как кот из мультфильма про Шрека. Получилось неважно – он был выше Евы на целую голову, и взгляд сверху вниз умиление вызывал не особо, скорее уж смех. Правда, его это ничуть не расстроило, он радостно улыбнулся Еве в ответ и, уже открыв дверь, сказал строго:
– Не скучай! Я скоро вернусь!
И не успела дверь за ним закрыться, а она уже соскучилась. Она походила по пустой комнате. Он только что вышел, а она уже не знала, куда себя деть.
Она заправила постель. Налила и включила чайник. Села за стол и горестно подперла рукой щеку. "Как я поеду? Как я смогу сесть в этот ужасный поезд и уехать от него?" А время уже далеко перевалило за обеденное. Еще несколько коротких часов и придется расставаться. Думать об этом было невыносимо, и Ева пошла по книжным стеллажам, чтобы отвлечься.
За этим занятием ее и застал Дэн, ногой открыв дверь и, внося с довольным видом поднос с едой.
– Я положил все в большие тарелки, чтобы два раза не бегать, - пояснял он, составляя на стол тарелку с огромной горой картофельного пюре и несколькими котлетами сверху. Еще была тарелка с пирожками и два стакана компота.
– А я думала, будем пить чай, - сказала Ева, глядя на компот.
– Да не вопрос, - сказал Дэн, поворачиваясь к чайнику, но тут же снова повернулся к Еве хитро улыбаясь, - Или кофе?
– Или кофе, - улыбаясь, пожала она плечами.
И пока они ели, время от времени споря за отломанные кусочки котлет, Дэн рассказал Еве про свою семью, про своих друзей и даже немного про свою работу. В рамках официальной версии. Хотя ему очень хотелось рассказать все. И когда все было съедено и выпито, он неожиданно спросил:
– Помнишь старушку, что сидела справа от тебя на поминках?
– Эээ, Евдокия...
– пыталась вспомнить Ева.
– Николаевна, - подсказал Дэн, - Представляешь, ей по паспорту уже сто с лишним лет.
– Ни за что бы не подумала, - удивилась Ева, - Может ошибка?
– Может, - не стал углубляться в тему Дэн, - Хочешь, сходим ее навестим? Думаю,
– Давай сходим, - легко согласилась Ева, - тем более мне не привыкать навещать здесь постоялиц.
Ева вышла в дверь первая, она даже сделала по коридору несколько шагов вперед, прежде чем оглянулась на выходящего вслед за ней Дэна. А потом внимание ее привлек Роман, который решительно шел ей навстречу, неся что-то перед собой на вытянутых руках. Она не видела, что было у него в руках, она смотрела на его перекошенное от злобы лицо и скорее прочитала по губам, чем услышала: - Сука!
А потом что-то сильно ударило ее в грудь, и она стала падать. И она падала так медленно, что видела, как Роман опустился на колени, уронил на пол то, что было у него в руках, и заплакал. "Пистолет?" - удивилась Ева. Потом она увидела Дэна, который выскочил у нее из-за спины и кинулся к лежащему на полу телу. Она внимательно смотрела на свое тело, на руки Дэна, которые были все в крови, на пятно крови, которое растекалось по полу. А потом Дэн поднял к ней лицо и сказал:
– Ева, ты должна вернуться! Сейчас! - протянул ей свою окровавленную руку.
Она ничего не поняла, и просто взяла его за руку. И сначала она не почувствовала боли. Ей показалось, что ее левую руку поливают теплой водой, и она текла толчками и тут же остывала, и становилось холодно. Она хотела убрать руку, но не чувствовала ее. Еще ей нестерпимо хотелось вдохнуть, но она не могла. И она попыталась вдохнуть и тогда только почувствовала боль. Раздирающую и всепоглощающую. И она открыла глаза и последнее, что она увидела было серьезное и такое прекрасное лицо Того Кого Она Всегда Ждала.
Глава 23. Любовь!?
Дерево росло. Проснувшись, оно наклюнулось почками, потом покрылось бутонами, и в один действительно прекрасный день зацвело. В этот день сестра Агата видела сон. Совсем короткий странный беспокойный сон, даже глупый. Словно она как в детстве кормит на дворе уток. И наклонившись к толстой откормленной крякве, хочет ее поймать, но птица не дается. И чем активнее она убегает, тем сильнее Агате хочется ее поймать. И она почти загнала ее в угол, когда утка вдруг взмывает и превращается в сокола. И теперь уже Агата, чтобы не стать его добычей мчится что есть мочи по двору. Но сокол преследует не ее. Спикировав над ее головой, он садиться на руку старцу, который погладив птицу, разворачивается и уходит. И последнее что видит девушка – это синие глаза седого длиннобородого старика.
Она проснулась со странным чувством, что старец этот еще совсем молод, но кто он и почему так выглядит и зачем посмотрел на нее так внимательно, словно что-то хотел сказать, но не посмел, она не знала. Она не понимала, что бы все это могло значить лично для нее. Весь этот славянский символизм, все эти утки, соколы и белобородые старцы в расшитых рубахах, были совершенно чужды ее мировосприятию, так как сестра Агата по происхождению была немка и даже в детстве ей читали совершенно другие сказки - сказки об одноглазом Одине и его воронах. Но этот юноша-старик с синими глазами никак не выходил у нее из головы.