Элемента.L

Лабрус Елена

– Нет, к счастью, нет, - ответил Арсений, - но это довольно изолированное место. Хотя свидания с родными и разрешены. И судьбу свою они не могут решить сами.

– То есть?
– не понял Дэн.

– То есть они сами не могут принять решение о перерождении. Не могут сказать: "Все, стирайте мою память, я ухожу!" Это решение за них могут принять только оставшиеся родные. Или врачебная комиссия, если родных не осталось.

Дэн все понял.

– Ты хочешь сказать, что это решение должен принять твой отец?
– тихо спросил

он.

– Да. Но он никогда его не примет.

– И я понимаю почему. Но разве это плохо?

– Я общался с ней Дэн. Несколько дней назад.

Арсений замолчал, переживая снова, этот видимо тяжелый для него момент.

– Я не видел ее больше десяти лет. Я думал, она умерла. И знаешь, - он снова замолчал, собираясь духом произнести то, что он хотел сказать, - Лучше бы она умерла.

Дэн был потрясен до глубины души. Он во все глаза смотрел на Арсения, пытаясь понять, что же чувствует он сейчас. Но его лицо застыло каменной маской. Он не нервничал, не играл желваками, как он обычно делал, когда переживал. Ничего.

– Я не сразу понял, что с ней что-то не так. Я был так рад! Мы так давно не виделись! А она совсем не изменилась, - Арсений посмотрел на Дэна устало и грустно улыбнулся, - Но я изменился. Нет, она понимала, что это я. Она помнила меня. И вообще тогда казалась мне адекватной. Это потом Изабелла объяснила мне, что все эти годы отец пишет ей письма, в которых рассказывает все, что у нас здесь происходило. О том, как я рос, как учился, чем занимался и прочее. И до этого она никогда не писала ничего в ответ. Но потом снова встретила там Изабеллу и словно что-то вспомнила и попросила ее передать записку. С этого все и началось.

– Погоди. Значит, для твоего отца это тоже стало неожиданностью, когда твоя мама стала ему отвечать?
– уточнил Дэн.

– Господи, Дэн! Еще какой неожиданностью! Я так давно не видел его на таком подъеме. Он словно ожил. А я-то, дурак, думал, что у него другая женщина! Что он нашел в себе силы через столько лет кого-то полюбить.

– Видимо, тебе мешала думать неожиданно появившаяся Изабелла?
– улыбнулся Дэн.

– А то!
– улыбнулся в ответ Арсений, - Я вообще мог думать только о ней. Только никак не мог понять, как между собой связаны ее появление и то, что отец так воспрял духом. Я даже ревновал, представляешь!

– Да ладно! Изабеллу к отцу? Или отца к Изабелле?
– хмыкнул Дэн.

– Не важно. Важно, что в один прекрасный момент до меня дошло, что это вовсе не другая женщина, а все та же самая, которая до сих пор жива. Ну, а остальные части мозаики как-то сложились уже сами собой.

– А как они опять встретились-то там?
– и Дэн показал пальцем вверх, - Твоя мама и Изабелла?

– А вот это уже совсем другая история. Я начну ее с самого главного. Изабелла решила, что станет монашкой.

Дэн открыл было рот, чтобы задать свой вопрос, но Арсений его предвосхитил.

– Я не знаю почему. Я не знаю,

как это пришло ей в голову. Я не спрашивал. Это, наверно, слишком личное. Но чтобы "принять постриг" как говорят, хотя их там, кстати, не стригут, ей нужно пройти специальные курсы. Потом сдать экзамены. То есть подтвердить, что она способна. Потом получить благословение старших родственников. То есть подтвердить, что ее выбор принят семьей. Потом только она может принять обет.

– Извини, но я слышал, что бабушка ее не согласна, - отрицательно и очень активно закачал головой Дэн, словно он и был ее бабушкой, которая изо всех сил давала понять, что не стать ей монашкой.

– Да, и с бабушкой ее я тоже об этом поговорил, - улыбнулся Дэн.

– Ты? С Алиенорой? – ужаснулся Дэн, - Но зачем?

– Ты что совсем ничего не знаешь о керах?

– Ну, - почесал затылок Дэн, - они рыжие.

– Понятно, - перебил его Сеня, - Керы очень чтут всякие традиции, соблюдают много всяких условностей и все такое. И если ты хочешь ухаживать за керой, то должен спросить на это разрешения у ее отца, или матери, ну, или бабушки, так как ни отца, ни матери у Изабеллы нет.

– И ты, конечно, спросил, - понял Дэн.

– Конечно! В тот же вечер, после разговора с Изабеллой, когда понял, что она не будет против, - подтвердил Арсений.

– И что сказала бабка? – недоверчиво посмотрел на друга Дэн.

– Что она не против, если у меня серьезные намерения. И чтобы без глупостей! А еще, что прежде я должен поговорить об этом со своим отцом.

– О, ну, я уверен, у тебя-то намерения самые что ни есть серьезнейшие, - прокомментировал Дэн. И хотя он знал, что ответил Арсению отец, все же спросил: - А батя что?

– Вот с батей оказалась засада, - нахмурился Арсений.
– Он до того боится тещу, которая не признает никаких отношений, кроме чистокровных, что ничего не хочет слышать.

– Твой отец? Тещу? Не смеши меня, Сень! – возмутился Дэн, - Может он просто прикрывается ее мнением? Я помню, ты говорил, что женщина она волевая, властная и решительная. Но если уж он женился на ее дочери, уже обрученной с каким-то графом, насколько я помню, и тебя вырастил один без ее помощи, то и дальше с тобой уж как-нибудь разберется сам.

– Может быть, Дэн, может быть. Я очень надеюсь, что он передумает. А пока мне пришлось чуть не силой добиться у него разрешения на то, чтобы встречаться с Изабеллой. Просто встречаться. И хотя мне глубоко насрать на его разрешение, условности соблюдены. Не знаю, на что он надеется. На то, что Изабелла не изменит своего решения. И что бабка ее умрет, а других родственников у нее нет. Или что я не выдержу все эти их строгости и условности и сам от нее сбегу. Не знаю.

– Понял. А мама? Твоя мама? Как ты думаешь, она не против? – уточнил Дэн.