Элеонора Дузе
Шрифт:
до этой идеи. Однако Дузе была первой, сумевшей сказать об этом
так, что ее поняли не только философы, но и обыкновенные люди».
Мнение, высказанное Ойетти относительно создания театра Дузе,
не имело сколько-нибудь значительного резонанса, и она храбро про¬
должала свою скитальческую жизнь. До 5 января она играла в разных
городах Германии, с 6 по 19 января 1905 года снова была в Вене, а с
3 марта по 12 апреля гастролировала в
приглашению молодого импрессарио Люнье-По166 и где играла на сце¬
не его скромного авангардистского театра «Творчество». Она играла
Магду, Одетту, Маргерит, и успех, выпавший там на ее долю, был так
велик, что сверх предусмотренных десяти спектаклей ей пришлось
дать еще шесть. Из итальянского репертуара она выбрала «Скролли-
ну» Торелли и «Права души» Джакоза. Примерно в это время турин¬
ская «Стампа» объявила конкурс на лучшую итальянскую пьесу,
установив премию для победителя в размере 10,000 лир. Дузе немед¬
ленно присоединилась к этому начинанию, добавив со своей стороны
еще 5 000 лир.
В Париже Дузе работает, не зная отдыха. Под руководством
Люнье-По она расширяет свои знания — глубже изучает Ибсена, при¬
ходит в восторг от «Пер Гюнта», переводит «Росмерсхольм», откры¬
вает для себя «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Успех на сцене
и хорошие сборы как будто способствуют тому, что у пее снова по¬
является вкус к жизни: опа элегантно одевается, встречается с широ¬
ким кругом знакомых, бывает в среде писателей и артистов, оказывая
покровительство молодым и малоизвестным.
С 18 мая по 15 июля Дузе играет в Лондоне. 23 мая на сцене
«Уолдорф-тиетр» она выступила во «Второй жене». Успех был не¬
виданный. И все же ей не терпится сыграть Ибсена. Но тут возникает
неожиданное препятствие — пассивное сопротивление этой идее со
стороны ее коллег. Ее все больше угнетает театральная рутина, ремес¬
ленничество, процветающее на сцене, и ей все больше «хочется, что¬
бы во имя спасения театра все актеры перемерли от чумы». Она,
разумеется, имела при этом в виду лишь то, что истинный актер дол¬
жен похоронить в себе комедианта.
Под конец, чтобы не наливать «новое вино в старые мехи», закон¬
чив гастроли, она распустила в Остенде свою труппу.
И вот она снова во Флоренции, где первого октября 1905 года
вместе с Вирджилио Талли играет в «Фернанде». Перед отъездом из
Лондона в июле она писала ему: «Это мост, который я перебрасываю;
не переправиться ли нам через него
рая стоила бы наших трудов?» После выступления в Италии Дузе
возвращается в Париж, чтобы показать там «На дне» Горького*,
пьесу, которую по ее совету перевел и поставил Люнье-IIo. Она при ¬
сутствует на всех репетициях, не скупится на советы. Проявляя не¬
заурядный режиссерский талант, она умеет научить актера проник¬
нуть в суть роли, не упускает ни одной мелочи, ни одной детали.
Когда видит, что, несмотря на успех спектакля у критики, публика
слабо его посещает, она ставит пьесу в свой бенефис, выступает в
роли Василисы и таким образом привлекает в театр поклонников
своего таланта и парижских снобов.
Вернувшись в Италию, Дузе вместе с Вирджилио Талли показала
«На дне» итальянской публике. Спектакль состоялся 28 октября в
миланском театре «Мандзони». Постоянно советуясь с переводчиком
Горького Н. К. Каминским, она создала свою редакцию всех своих
сцен, «постигла много такого, что принесло ей большую пользу при
создании образа Василисы», и даже заказала точно такие же костю¬
мы, какие были сделаны для мхатовской постановки в Москве. На
следующий день после первой репетиции властительница сцены,
признанная во всем мире, просит извинения у Талли за то, что
явилась причиной его раздражительности: «Вчера я не зна¬
ла, чего вы хотите, и поэтому действовала вам на нервы. Теперь я
поняла всю структуру третьего акта и все силы приложу, чтобы
сыграть как можно лучше и не нарушить замысла. Надеюсь, что мое
«трижды проклятое» амплуа примадонны не будет тяготеть ни над
вами, ни надо мной» **.
Успех «Фернанды» и «На дне» в Милане (два спектакля из тех,
что были даны в этом городе, Дузе объявила своим бенефисом в
пользу Общества взаимопомощи драматическим артистам и маленьким
калабрийцам, проживающим в миланских домах призрения) снова
пробудил у нее желание играть в Италии***. Она писала Талли:
«Случится ли когда-нибудь, что, объединившись, мы осуществим
постановку настоящего произведения искусства, ради которого стоит
жить?»
Талли обещал свое сотрудничество, но очень скоро объединился
с Руджери 167 и Эммой Граматика 168, и труппа Дузе распалась.
С тех пор в течение четырех лет Дузе играла главным образом за
границей и почти исключительно в пьесах Ибсена — в «Росмерсхоль-