Эльфийская сага. Изгнанник

Марлин Юлия

— Не только. Лекарям, целителям, магам, леди Арианне и леди Бель. Многим.

Габриэл повернулся: в прозрачно-голубых глазах отразилось мягкое сияние зимнего солнца, льющегося через стекло, и… удивление — как много оказалось желающих помочь исчадию ночи, а не прикончить его быстро и без лишних хлопот, пока он блуждал в темных коридорах мира теней и не мог за себя постоять.

— У вас еще будет возможность отблагодарить их. Со временем, — замялся лесной.

Его руки снова упали на оружие, а взгляд — вниз. Цепь, снятая с ноги шерла, блестела в густом ворсе ковра: Остин набрался храбрости

и честно признался:

— Не все были так добры. Некоторые хотели убить вас на месте.

Слева фыркнул огр. О, похоже, этот из их числа.

— Ничего, — не то с усмешкой, не то с горечью шепнул Габриэл, — в последнее время все этого хотят.

Из коридора веяло прохладой и ароматами съестного. Газовые занавеси мягко колыхались на окнах; блестела золотистая бахрома. Последняя свеча затрещала и затухла — другие фитили уже обильно чадили пышными клубочками дымка, наполняя покои ароматами пепла и медового воска.

— Хотите, чтобы я оставался в комнате? — Тихо спросил Габриэл, считав с лица одноглазого замешательство и страх.

— Не долго. Я подготовлю обитателей приюта к тому, что здесь…

— Появилось исчадие? — Закончил воин и снова поморщился — боль в ребрах становилась невыносимой. Пора бы прилечь.

Прикрыв сияющие небесным светом глаза, он лег на постель.

Остин вздохнул, и заговорил совсем о другом:

— Часть вашей одежды не подлежала восстановлению, поэтому мы ее выбросили. Я распоряжусь, чтобы вам выдали новую. Еду будут приносить сюда. Первое время вам лучше не попадаться обитателям на глаза и не покидать этих стен. Моя комната дальше по коридору. Вон та дверь. Если возникнут вопросы — обращайтесь ко мне или моим помощникам. Лорду Люке и Мардреду.

Грозное ворчание слева пояснило: Мардред — это огр с блистающим топором и такими же блистающими клыками. Темный эльф поморщился, как от боли. Хороший помощник. А впрочем, ему действительно было дурно: огонь сжигал переломанные ребра, истязал левую руку ноющей болью и терзал правую кисть, раздробленную на сотни мелких осколков.

— Как прикажете, господин, — смиренно молвил он.

* * *

Габриэл внимательно рассматривал белоснежную рубаху из тонкого льна, лежавшую на покрывале, и таял в холодном гневе. Это шутка? Ему, темному эльфу, опять предлагают надеть белое?! Ну, нет! Дети Сумерек с сотворения Подземного королевства не облачались в белое: черное, серое, темно-синее, темно-зеленое, сумеречных теней, это да. Но белый… Белый — цвет светлых эльфов. Он предупредил, что не наденет такое; ему ответили — черных рубах в замке не имеется, или надевай белую, или ходи голым.

Парень зло скривился и глянул на лежащий рядом полукафтан без застежек с длинными широкими рукавами, расшитый серебром и капельками драгоценных камней. Ну, хоть верхнюю одежду сподобились принести темного цвета, и пояс цвета восходящей луны — лучисто-серый с блеском. Спасибо и на том.

Он пошевелил пальцами на левой руке — они понемногу обретали чувствительность и, кривясь, потянулся к рубахе. Белый, нет, ну надо же! Взмахнув двойными черными с серебром рукавами и выскальзывающим из-под них белоснежными, Габриэл толкнул дверь и вышел в коридор.

Первым наутек бросился паренек,

выскочивший из-за поворота. Сразу за ним лишился чувств светлый эльф. Завидев, перед собой темного, он неожиданно посерел, как путник припорошенный снегами севера, икнул и рухнул в обморок на мраморный пол. Дальше в рассыпную бросилась стайка юных эльфиек: русоволосые девушки с подносами и кувшинами пронзительно завизжали, и на зеркальные плиты посыпалось серебро, фарфор, керамика. Габриэл стиснул зубы, но с пути не свернул.

… Гостиный зал накрыло тишиной.

— О, нет, — шепнул Остин.

Арианна обернулась — лучистое лицо девушки заметно потемнело, в глазах угас блеск и появилась тревога. Сияющий, как солнышко Люка хмуро покачал головой, а прекрасная леди Аинуллинэ вырвала из его рук ладонь, зашипела, как разъяренная тигрица и бросилась бежать. Останавливать возлюбленную он не стал.

— Глазам не верю, — злобно прозвенел Эллион, нащупывая рукоять клинка, пронесенного от границ Мертвого леса до подножий Драконовых гор.

От порога шел Габриэл, затянутый в черное полукафтанье с широкими рукавами и… белую рубаху с высоким, под горлом воротом, застегнутым на все пуговицы. Он слегка прихрамывал и прижимал левую руку к груди, очевидно, испытывая в ребрах ужасную боль при каждом, даже самом незначительном движении, однако, вида не подавал, потому, как молодое снежное лицо походило на каменную посмертную маску. Так, как и положено суровому воину темного королевства Эр-Морвэн. Большие светло-голубые глаза гуляли по гостиной, отражая отблески полуденного солнца и растерянные эльфийские лица.

Ему поспешно уступали дорогу, растекаясь взволнованными волнами. По залу летели встревоженные шепотки. Кто-то, не совладав с чувствами, уронил бокал. Женщина, мимо которой проплыл Габриэл, в страхе отвела глаза, а эльф напротив судорожно дернул за косу и выдрал клок.

Кухонная дверь распахнулась — в зал влетел белый гоблин с гусем на руках.

— Лорд Остин, леди Миллиана спрашивает, что приготовить…

Но увидев степенное приближение темного эльфа запнулся, попятился. Птица, до этого сидевшая смирно, вдруг выгнула длинную шею и оглушительно загоготала.

Га… гаа… гааа…

— Я позже спрошу…

Гоблин бросился назад, хлопнула дверь, на окнах звякнули серебристые украшения. Из кухни долетели звон бьющейся посуды и вскрики кухарки: «Как?! Исчадие ночи в соседнем зале? Властелин Над Облаками защити!»

— Я же просил его не высовываться, — процедил Остин, но было поздно — Габриэл стоял рядом.

— Лорд Остин, — тихо начал он, но тот перебил:

— Мы договаривались, что вы не станете покидать покоев, чтобы не смущать моих гостей.

— Я торчу в комнате уже две недели! — Разозлился темный, в его глазах блеснул металл. — Будьте любезны, господин, скажите, кто я для вас? Если пленник — посадите меня на цепь или бросьте в подземелье. Если нет, почему мне велят сидеть в четырех стенах, не дозволяя выходить даже по ночам, когда весь замок спит?

Остин побледнел. Сотни глаз прожгли его опаляющим огнем. Они ждали, что владетель Ательстанда ответит дерзкому чужаку, едва-едва оправившемуся от ран, но уже толкующему о странном равноправии.