Эльфийская сага. Изгнанник

Марлин Юлия

А потом он почуял гнусный смрад и, заглянув за полку, заставленную банками меда, наткнулся на маслянистую лужу крови. Тело гнома, изорванное на куски, лежало около бочек с либерским вином, а бородатая с проседью голова с вырванными глазами валялась рядом с огромным проломом в стене.

Налетевший порыв всколыхнул полы черного запахнутого полукафтанья и широкие, расшитые серебром рукава, вскинул длинные черные волосы Габриэла и смешливым эхом отразился от стен, затянутых искристой корочкой инея. Эльф по привычке потянулся к поясу, но пальцы бессильно схватили воздух — Остин запретил ему носить здесь любое оружие.

Хриплый

стон заставил шерла обернуться. В тени полок (в трех локтях от пролома) дрожал от боли и страха чернобородый сын заведующего. Его левую руку оторвало до локтя, из рваной раны с обрубком белесой кости хлестала темная кровь. От пережитого болевого шока гном потерял дар речи и мог только хрипеть, пуская изо рта розоватую слюну.

— Не двигайтесь, — приказал Габриэл и, схватив с пола обрывок шнурка, перетянул ему локоть. — Это остановит кровь.

Гном застонал, задергал ногами и заскреб когтями по полу.

— Я приведу помощь, — поднялся эльф, но гном прохрипел:

— Не бросай меня… он еще здесь…

— Кто?

— Виверн [змееподобный дракон]. Он прячется в тени…, - в серых с красными прожилками глазах дрожали слезы, голос срывался.

За спиной темного эльфа с оглушающим грохотом опрокинулась полка, потом еще одна. Посыпались склянки, звонко забряцали жестяные банки, по полу покатились головки лука, редис и картофель.

Парень, забыв о собственных ранах, резко развернулся и тут же пожалел — в груди жгуче полыхнуло, но боль мгновенно забылась, когда черные эльфийские глаза отразили чудовище. Тварь вытолкнула из темноты громадную скользкую голову и часть чешуйчатого извивающегося тела. Светясь бледно-зеленым, она начала подниматься к сводам потолка.

Сзади от ужаса захрипел раненый гном.

Змееподобный виверн в блеске полированных чешуек тек верх, как приливная волна, и остановился только, когда уперся клинкообразным гребнем в высокий складской потолок. Гигантская, унизанная клыками-кинжалами пасть распахнулась и нависшее над Габриэлом сверхъестественное существо, издало шипяще-шелестящий свист.

Темный эльф сохранил самообладание и не дрогнул. В пустынях Дикий Степей, ущельях Соленых Упокоищ, в пограничьях Черноземья он не раз бился с одичалыми тварями, рожденными тьмой в Эпохи Мрачного Начала и Темного Рассвета, а его меч испил немало крови скверных порождений неугасимого бесплотного зла. Но сейчас на нем не было доспеха, он был безоружен, и к тому же серьезные раны только-только начали подживать. Тварь это учуяла и, наслаждаясь превосходством, медленно закачалась, как гигантский живой маятник, готовый молниеносно атаковать.

Все, что оставалось шерлу мужественно смотреть в два громадных серебристых глаза, пронизанных неупокоенным мертвенным блеском, и не шевелиться. Ходили слухи, мерзкие виверны предпочитали противника, не уступающего им мастерством и хладнокровием, а если застыть на месте — тварь может потерять интерес, бросившись на поиски чего поинтересней. Но, похоже, это существо играть не собиралось. К тому же запах свежей гномьей крови распалил в нем адский, неутолимый аппетит.

— Сначала тебе придется убить меня, — прошипел Габриэл.

Виверн дернул гребнистой головой, будто усмехаясь.

Чадящий фонарь плюнул дымком и поблек до слабого тающего огонька в мутном стекле. На пол легли косые надгробные тени, а побежавшие по стенам пятна показались

мертвецами в удушливых саванах. С полок продолжало что-то осыпаться. Сзади стонал и хрипел сын заведующего.

Пришел час моей смерти, мелькнула в голове эльфа безрадостная мысль, но он остался недвижим. Змей-дракон раскинул кожистые крылья, разинул унизанную зубьями пасть, истекавшую едучей, как отравленное зелье слюной, и низринулся вниз. Но замер в десяти дюймах от мраморно-бледного лица и, зашипев, отпрянул назад. Густые черные ресницы эльфа дрогнули от удивления, но до конца прочувствовать ошеломление он не успел.

Медная дверь шумно лязгнула о стену. По ступеням затопали лапы Мардреда; за ним втекли Остин и Люка, дальше хмурый Эллион в компании братьев Левеандила и Рамендила, и еще десяток вооруженных бойцов. Одни — в нижних штанах и рубахах, Эллион был босой, а на зеленоватой лысине огра болтался спальный колпак с золоченой кисточкой.

Лезвия клинков загорелись огнем, наконечники стрел вспыхнули белым светом. Затренькала тетива. Застигнутый врасплох виверн зашипел, глазища вспыхнули синей, угнетающей волю тьмой.

Остин закричал:

— Люка! Обходи тварь слева! Мардред, ты заходи справа! Габриэл, в сторону! Уйдите в сторону, демон вас возьми!

Стрелы забились о стальные чешуйки, осыпаясь на пол спелыми виноградинами, ибо не причиняли змею-дракону вреда. Виверн вился по складу зеркальным смерчем и оглушающе шипел. Кожистые крылья сметали полки, бочки, столы, стулья. Он взмахнул левым крылом и Эллион улетел, ударившись о стену. Вскинул дырявое правое и смел нескольких эльфов к бочкам с элем. По полу потекла золотистая наливка, запахло кисловато-сладким хмелем.

Мардред, заходивший виверну со спины, сглотнул и крепче сжал древко топора. Лезвие отбликовало на обледенелую стену и тварь заметила «зайчик». Толстый скользкий хвост взметнулся атакующим копьем и огр, пронзенный шипом, отлетел в полку с орехами. С шумом обвалился на пол и замер на горке коричневой скорлупы.

— Мардред! — Вскричал Остин. — Мьямер! Люка! Отвлеките змея!

Габриэл перетащил гнома в темноту провала и в сражение не ввязывался. Какой от него прок, если он не мог даже удержать клинка?

И пока одни горели в холодном огне страшной битвы, парня охватило сомнение. Виверн мог сотню раз его убить, но не убил, и более того — в последний миг отскочил, как ужаленный. Так случается, когда внезапно нападает дикий животный страх и тело отказывается подчиняться приказам. Но что заставило виверна испугаться? Или кто? Гном или… сам Габриэл? Но как? И почему?

Остин взмахнул мечом и подался вперед. Взлетели светлые волосы, тонкая рубаха облепила стройный торс, над головой блеснуло лезвие. Чудище изогнулось и сшибло владетеля Ательстанда с ног. На-Эн отлетел, а одноглазый вскричал от боли. Люка и Мьямер бросились на помощь, но были сметены жирно-блестящей броней шипастого хвоста. Казалось, еще миг и виверн закусит лесным эльфом, распростертым на полу без меча и щита. Габриэл стиснул зубы и собрался кинуться на змея-дракона с голыми руками, но внезапно воздух прошила звенящая, как жужжание шмеля сталь. Громко хрустнула кость; тварь захрипела, косо полоснув по стене хвостом — пролился дождь искр. Из раны брызнул фонтан черно-зеленой крови и виверн рухнул замертво — из его глаза торчало оружие с навершием в виде волчьей головы.