Эллинистический мир

Левек Пьер

и впечатляющими памятниками, бесспорное процветание,

динамичную, быстро развивавшуюся «буржуазию» и средний

класс, состоявший из эллинизированных местных жителей; с

другой стороны, наблюдается застой в деревне, которая

подвергалась <91> жестокой эксплуатации и не извлекла

никаких благ из нового порядка. Царь и крупные собственники,

занимавшие главенствующее положение в экономической

жизни, интересовались лишь своими доходами и,

сознательно

или нет. увеличивали пропасть между городским миром и

миром деревни. Этот разрыв лишь на первый взгляд

укладывается в рамки эллинизма: ведь классическая греческая

цивилизация определялась полисом, который объединял в себе и

город и деревню. Он предвосхищает, причем задолго до

завоевания Римом эллинистических государств, Римскую

империю, величие и слабости которой вытекают из тех же

антагонистических противоречий.

Необходимо отметить также, что обстановка (в частности, в

Египте) ухудшалась: жрецы, солдаты и чиновники в ущерб царю

завоевывали все больше и больше привилегий, а в

опустошенной анахоресисом сельской местности становилось

все меньше и меньше обрабатываемых земель. С полным

основанием К. Прео говорит о «пренебрежении массами»,

покинутыми на произвол судьбы: никто ничего не

предпринимал, чтобы поднять их уровень жизни (хотя с

капиталистической точки зрения это могло быть одним из

способов оживления экономики), народу не смогли дать идеал,

который придал бы его труду хоть какой-нибудь смысл.

Надо ли во избежание одностороннего подхода добавлять,

что эллинистические правители делали все, что было в их силах,

принимая во внимание тот факт, что число греческих и

македонских иммигрантов было незначительным и что они

неспособны были поколебать более многочисленную массу

коренного населения. Повторяя знаменитое изречение Э.

94

Альбертини по поводу века Антониной со всеми присущими

ему оговорками, можно сказать, что эллинистический мир все

же был наименее плохим из возможных миров. В том же духе

выразился один диойкет: «Никто не имеет права делать то, что

хочет, но все как-то устраивается».

К тому же изучение развивавшейся в этих условиях

цивилизации продемонстрирует нам ее успехи – часто

ослепительные.

95

Глава 3

Последние перемены в эллинистической культуре

Нас поражает, насколько беспорядочно богатство творений

эллинистической эпохи. В них видно кипение жизни, которую

невозможно свести к одному процессу. Здесь мы наблюдаем

индивидуализм,

начавший развиваться в конце V в. до н. э.,

распространение

лирики,

тягу

к

созданию

индивидуалистической философии, мистические потребности

души, желавшей обеспечить свое «спасение».

Но, как это ни парадоксально, человек, по-видимому, может

развить свою индивидуальность только в коллективе. Поэты

собирались в общества, традиции художественных школ играли

первостепенную роль в развитии изобразительных искусств,

философия и наука процветали в школах с четкой

организационной структурой. Даже мистики искали своего бога

только в братствах.

В связи с необходимостью в объединениях с помощью

просвещенных правителей основывались библиотеки и учебные

заведения, где накапливались знания. Два первых Птолемея под

влиянием Деметрия Фалерского (ученика Феофраста) и поэта

Филета дарят своей столице Мусей и Библиотеку. Мусей (букв.

«святилище муз»), основанный Птолемеем Сотером, уже при

Птолемее Филадельфе стал исследовательским центром. Ученые

полностью обеспечивались щедростью монарха, и они имели

там все необходимое для работы – инструменты, коллекции,

зоологический и ботанический сады. Библиотека, дополнение

Мусея, все время росла. Ее фонды насчитывали 200 тысяч

свитков после смерти Птолемея Сотера, 400 тысяч – после

смерти Птолемея Филадельфа, купившего много книг (в том

числе библиотеку Аристотеля), а также 700 тысяч свитков

времен Цезаря. Кроме того, Птолемей Филадельф открыл в

Сарапейоне вторую библиотеку, насчитывавшую 50 тысяч

свитков. С Птолемеями <93> соперничали Атталиды,

основавшие в Пергаме библиотеку с 400 тысячами свитков с

самыми разнообразными научными сведениями.

Эмоции и духовность в литературе

Литература оказалась чрезвычайно жизнеспособной.

Конечно, традиционные жанры классической эпохи исчезли

почти полностью. Трагедия и ораторское искусство,

предназначенные для просвещения и убеждения демоса,

потеряли столь необходимое им социальное окружение, но

возродилась лирическая поэзия, выросли литературные

познания; от старых времен остались лишь комедии и

историография.

Литератор и его публика

Новые условия эллинистического мира объясняют