Эльмира Нетесова Мгновенья вечности
Шрифт:
— А ты че, из чистеньких, что на мою бабу бренчишь? Чего надо от нас?
Женщина, встав на четвереньки, попыталась встать, но ничего не получилось. Она подползла к стене и с трудом встала, цепляясь за дверь. Ее распухшее, все в кровоподтеках лицо было ужасно.
Баба по стене дошла до ванны, вошла и закрыла за собою двери:
— Кто вы? Откуда? Почему пьянствуете в рабочее время?
— Тебя не спросились! Вот почему ты врываешься не звамши? Кто тебя пригласил? — ощерился хозяин.
— Ваши соседи! Вы всех измучили. Люди
— А мы не поедем!
— В принудительном порядке выселим! Уговаривать не будем. Вас приняли как людей. Дали хорошую квартиру! Вы что из нее сделали, запустили, как сарай! Предоставили работу по специальности, а вы пьянствуете, дебоширите, прогуливаете! Я вынужден поставить перед руководством вопрос о вашем выселении из поселка. Хватит терпеть иждивенцев! Вот сейчас напишу заявление от имени жильцов, и простимся навсегда,— сел к столу, достал и папки бумагу, приготовился писать.
— Только по кляузе соседей нас не выкинут. Мало что насочиняете!
— Да вы посмотрите на свою жену! На ней живого места нет. Отвезу на медицинское освидетельствование, так вас не просто выселят, а отдадут под суд и отправят в зону! — возмущался участковый.
— Пусть только попробует поехать, башку на задницу сверну мигом! — пообещал хозяин.
— Вас никто не спросит. Я не шутки шучу. Нам не нужны здесь лишние люди.
— Это мы лишние?! Да кто ты такой? Я ж тебя пальцем по стене размажу! — подскочил к Терехину, тот легко отбросил мужика. В это время из ванной вышла баба. Она уже была в халате, умытая и причесанная. От нее несло нашатырным спиртом. И хотя на ногах держалась неуверенно, к столу подошла, не держась за стены.
— Чего надо? — глянула на Яшку так, словно впервые увидела.
— Заявление от вас жду!
— Какое? — округлились глаза бабы.
— На действия вашего мужа! Смотрите, что он с вами натворил? Не просто избил, а изуродовал! Всю ночь истязал, соседи подтвердят. Разве такое можно прощать? Он мог убить вас! — говорил Терехин.
— Тебе что за дело? — спросила хмуро.
— Я никого не звала на помощь и не жалуюсь на своего козла. Сами разберемся. И соседи нехай на себя смотрят, не суют свои носы в наши задницы! Много знать хотят. Когда сами бухают, то им можно. Они свои, а мы чем хуже? Пусть всякий на себя глянет, в собственной семье порядок держит и не советует на мужика заявление писать. Я не живу чужими мозгами. А если и напишу, то жалобу на тебя! За что моего мужика избил, что он встать не может? Он тебя пальцем не тронул! Зачем сюда возник, убивать нас?
— Вы думаете, о чем говорите? Всю ночь людям спать не давали! — возмутился Яков.
— Хватить наезжать и грузить мозги. Сами знаем, как жить, без советчиков! Давай, проваливай отсюда! Не то хозяин поможет, за ним не заржавеет! — предупредила мрачно.
— Смотрите! Еще одна жалоба от соседей, и выселим из поселка навсегда,
Женщина толкнула его кулаком в грудь изо всей силы и захлопнула двери. Яшка упал, не удержавшись на ногах. Из носа хлынула кровь. А из-за двери донеслось:
— В другой раз нарисуешься, ноги выдернем отморозку!
Терехин вернулся домой в испорченном настроении. Казалось, что все вокруг только издеваются и высмеивают его. Ни в одном дне просвета. Сплошные неприятности и проблемы.
— Ты не лезь в семейные разборки. Так всегда было, подерутся с утра супруги, наставят синяков и шишек, орут на весь дом. А ночью помирятся. Соседи милицию зовут. Но к кому? Мы все в дураках оказываемся. Потому никто не хочет в семейные свары лезть. Пусть сами разберутся,— советовал Илья Иванович.
— Хорошо тебе говорить! А помнишь, когда вот также с Куравлевыми отмахнулись, а утром пришли, там труп! Кого обвинили? Конечно меня! Мол, не досмотрел, не предотвратил, не вмешался. Сколько неприятностей получил! Думаешь, мне охота в эти дрязги лезть? — злился Яшка.
— Сазонов того мужика вызвал к себе. Предупредил о последствиях. А тот и его послал...
— Ну, он не знает Федора Павловича! Тот такое не простит. Значит, что-то предпримет! — повеселел Яшка.
— В том и я уверен!
— Во второй партии переселенцев и беженцев совсем мало приличных людей. Едва в поселок привезли, они круговую попойку устроили. Прибытие обмывали. Нахрюкались все поголовно, как свиньи. И тоже махались меж собой. Наши поселковые мужики полезли разнимать, так и им досталось. Вот тебе и несчастные. Мы их детей повели в столовую накормить, потом определили на ночь. Так не поверишь, только две семьи своих детей хватились, искать стали. Остальные даже не вспомнили. Как растить будут, ума не приложу,— сокрушался Яшка.
— Их не в лесу бросили. Детей в обиду никто не даст. Все на виду,— успокоил Илья Иванович сына и подошел к зазвонившему телефону:
— Яша, тебя просят! —состроил умильную гримасу и передал трубку сыну.
— Помочь с компьютером? Зависает дискета? Честно говоря, я не слишком силен. Но попробую вам помочь! — отозвался охотно и добавил:
— Через часок загляну.
— Это кто ж тебе свидание назначил? — поинтересовался Илья Иванович.
— Не на свиданье! Учителя-практикантки попросили помощи.
— Да откуда у них в общаге компьютер возьмется? Кто им даст? Не смеши меня! Зовут тебя на тусовку. Ну, а повод придумали. Ты для этого компьютера не забудь конфет и пряников взять,— рассмеялся человек и добавил:
— А все же приметили тебя! Даже номер телефона нашли. Или сам дал?
— Нет, отец, даже повода не было.
— Приглянулся. Ишь, сами нашли и встречу назначили. Пробивные, смелые девчонки, не стали ждать, пока обратишь на них внимание.
— Пап! Я немножко пообщался с ними. Не хочу продолжать знакомство, но и отказать неловко.