Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
14*
212
ным для последней является не содержание, которое может быть и
истинным, а форма оснований, посредством которой можно как все
защищать, так и нападать на все. В наше богатое рефлексией и
резонирующее время человек, который не умеет указать хорошего основания
для всего, что угодно, даже для самых дурных и превратных мыслей
и поступков, должен быть уж очень недалеким. Все, что испорчено
в мире, испорчено на
доводам, сначала преисполняет нас робостью и заставляет нас думать
об отказе от нашей мысли или наших действий; но, когда мы
знакомимся на опыте, как обстоит дело с этими основаниями, то убеждаемся,
что можно находить основания за и против всего на свете, становимся
глухими к ним, и они перестают нам импонировать.
§ 122.
Сущность есть сначала видимость, отражение и опосредствование
внутри себя. Но, завершив круг опосредствований и развившись в
целостность опосредствования, ее единство с собою оказывается
положенным как снятие различий и, поэтому, опосредствования. Это,
следовательно, восстановление непосредственности, или бытия, но
это—восстановление бытия, поскольку оно опосредствовано снятием
опосредствования. Это — существование.
Примечание. Основание здесь еще не имеет содержания,
определенного в себе и для себя, оно также еще не есть цель, поэтому оно ни
деятельно, ни продуктивно, а некое существование лишь происходит из
основания. Определенное основание есть поэтому нечто формальное; оно
есть какая–нибудь определенность, поскольку она полагается как
соотнесенная с самой собою, как утверждение, находящееся в отношении с
зависящим от нее непосредственным существованием. Именно потому, что
определенное основание есть основание, оно есть также хорошее
основание, ибо хорошее, говоря совершенно абстрактно, значит только некое
утвердительное, и хороша всякая определенность, которая каким-
нибудь образом может быть высказана как признанное утвердительное.
Для всего поэтому можно найти и указать основание, и хорошее
основание (например, хороший мотив действия) может вызвать какое-
нибудь действие, а также и не вызывать его, может иметь следствие,
а также и не иметь никакого следствия. Основание, вызывающее
какой–нибудь поступок, становится, например, побудительным мотивом
действия лишь после присоединения к нему воли, и лишь воля делает
его действенным и причиной.
УЧЕНИЕ 0 СУЩНОСТИ
213
b. Существование.
§ 123.
Существование
себя и рефлексии в другое Оно есть поэтому неопределенное
множество существующих как рефлектированных внутрь себя, из которых
каждое рефлектировано внутрь себя и в то же самое время отражается,
видимо в другом, относительно, и которые образуют мир
взаимозависимостей и бесконечное сцепление оснований и обосновываемых.
Основания сами суть существования, и существующие суть также со
многих сторон столь же основания, сколь и обоснованное.
Прибавление. Выражение Existenz (существование, от слова
existere) указывает на происхождение из чего–то, и существование
есть бытие, происшедшее из основания, восстановленное через снятие
опосредствования. Сущность, как снятое бытие, первоначально
обнаружилась для нас как отражение внутрь себя, и определения этого
отражения суть тожество, различие и основание. Последнее есть
единство тожества и различия, и, как таковое, оно есть вместе с тем
различение себя от самого себя. Но отличенное от основания столь же мало
есть одно лишь различие, сколь мало основание само есть абстрактное
тожество. Основание есть снятие самого себя и то, к чему оно снимает
себя, результат его отрицания, есть существование. Последнее, как
происшедшее из основания, содержит его внутри себя, и основание не
остается позади существования, а состоит лишь в том, что снимает
себя и переводит себя в существование. Понимание этого мы находим
также и в обычном сознании постольку, поскольку, рассматривая
основание чего–то, мы видим в этом основании не нечто абстрактно
внутреннее, а скорее нечто в свою очередь существующее. Так, например,
мы рассматриваем как основание пожара молнию, от которой
загорелось здание, и точно так же мы рассматриваем как основание
государственного строя народа его нравы и условия жизни. Это вообще
та форма, в которой существующий мир предстает ближайшим образом
рефлексии; он предстает ей как неопределенное множество
существующих, которые, одновременно рефлектированные внутрь себя и в другое,
относятся взаимно друг к другу как основание и обосновываемое. В
этой пестрой игре мира, как совокупности существующих, вначале
нигде не видно твердой опоры; все выступает здесь как некое
относительное, обусловленное другим, а также и обусловливающее другое.