Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
различными определенностями; и с этой стороны, следовательно,
субъект может быть отнесен к различным всеобщим посредством одного
и того же medius terminus.
Примечание. Формальное умозаключение перестали употреблять
скорее потому, что оно вышло из моды, чем потому, что была
усмотрена его неправильность, которая оправдала бы его неупотребление.
Этот и следующий параграф показывают, почему такое
умозаключение не имеет никакого значения
Согласно указанной в этом параграфе стороне дела, такими
умозаключениями можно, что называется, доказать самые
различные положения. Нужно только брать тот medius terminus, от
которого можно сделать переход к требуемому определению. Но с другим
средним термином можно доказать другое и даже противоположное. —
Чем конкретнее предмет, тем большим числом сторон,
принадлежащих ему и могущих быть сделанными средними терминами, он обладает.
Решение вопроса о том,какая из этих сторон более существенна, должно,
в свою очередь, основываться на таком умозаключении, которое
держится отдельной единичной определенности, и также легко можно
найти для последней такую сторону и такое соображение, которым
можно оправдать ее притязание на то, чтобы ее признали важной и
необходимой.
Прибавление. Как ни мало думают в повседневной жизни об
умозаключении рассудка, все же оно постоянно играет в ней определенную
роль. Так, например, в гражданской тяжбе задача адвокатов состоит
в том, чтобы выдвигать для своих клиентов правовые основания. Но
такое правовое основание в логическом отношении представляет собою
не что иное, как средний термин. То же самое имеет место в
дипломатических переговорах, когда, например, различные державы заявляют
притязание на одну и ту же область. При этом можно выдвигать право
УЧЕНИЕ 0 ПОНЯТИИ
293
наследования, географическое положение области, происхождение и
язык его обитателей или какое–нибудь другое основание в качестве
среднего термина.
§ 185.
(?). Это умозаключение случайно также в силу имеющейся в нем
формы соотношения. Согласно понятию умозаключения, истинное есть
соотношение различенных предметов посредством некоторой средины,
которая есть их единство. Но соотношения крайних терминов со средним
(так называемых посылок, большей и меньшей посылки) представляют
собою скорее непосредственные соотношения.
Эта противоречивость умозаключения получает, в свою очередь,
выражение в бесконечном прогрессе, как требовании, чтобы
каждая из посылок тоже была доказана посредством умозаключения;
но
посылки, то это все удвояющееся и удвояющееся требование повторяется
до бесконечности.
§ 186.
Этот отмеченный здесь (вследствие его эмпирической важности)
недостаток умозаключения, которому, взятому в этой форме,
приписывается абсолютная правильность, должен снять самого себя в ходе
дальнейшего определения умозаключения. Здесь, внутри сферы
понятия, как и в суждении, противоположная определенность не только
имеется в себе, но также и положена, и, таким образом, также и для
дальнейшего определения умозаключения мы должны принимать
только то, что каждый раз полагается им самим.
Непосредственным умозаключением, формой которого является
? — О—В, единичное опосредствуется со всеобщим и положено в этом
заключении как всеобщее. Таким образом единичный субъект, сам
становясь всеобщим, служит единством двух крайних терминов и
образует основание их опосредствования; это дает вторую фигуру
умозаключения B) В—? — О. Последняя выражает истину первой
фигуры, состоящую в том, что опосредствование произошло в единичном
и, таким образом, представляет собою нечто случайное.
§ 187.
Вторая фигура смыкает всеобщее (последнее, определенное в
предшествующем заключении через единичность, переходит во вторую
фигуру и теперь занимает здесь место непосредственного субъекта) с
294
особенным. Всеобщее, таким образом, положено этим заключением как
особенное, следовательно как то, что опосредствует крайние термины,
место которых теперь занимают другие; это—третья фигура
умозаключения: C) О—В—Е.
Примечание. В обычных изложениях так называемые фигуры
умозаключения (Аристотель справедливо знает только три такие фигуры;
четвертая фигура есть излишнее и даже, можно сказать, нелепое
добавление позднейших авторов) ставятся лишь рядом друг с другом, и
излагающие их нисколько не помышляют о том, чтобы показать их
необходимость, а еще меньше думают о том, чтобы показать их значение и
ценность. Не приходится поэтому удивляться, что позднее фигуры
стали рассматривать как продукты пустого формализма. Но на самом
деле они имеют очень важное значение, основываются на
необходимости того, чтобы каждый момент, как определение понятия, сам
становился целым и опосредствующим основанием. — Вопрос же о том,