Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
Шрифт:
Прибавление. Только душа пассивна, свободный дух по существу активен, производителен. Поэтому ошибаются, когда иногда различают теоретический дух от практического по тому признаку, что первый обозначают как нечто пассивное, а последний, напротив, как нечто активное. По внешнему виду различие это в известном смысле, несомненно, правильно. Теоретический дух, повидимому, только воспринимает то, что наличествует; тогда как практический дух должен создать нечто такое, чего внешне еще нет налицо.
Однако на самом деле, как на это уже было указано в прибавлении к
{§ 442}
, теоретический дух не есть только пассивное принятие в себя чего-то другого, некоторого данного объекта, но он обнаруживает свою активность тем, что переводит разумное в себе содержание предмета из формы внешности и единичности
{238}
разума. Однако, с другой стороны, и практический дух также имеет в себе некоторую сторону пассивности, ибо его содержание первоначально — хотя, правда, не извне, но изнутри — все же оказывается ему данным и, тем самым, есть непосредственное содержание, не положенное деятельностью разумной воли; таким положенным оно должно быть сделано впервые лишь посредством мыслящего знания, следовательно, лишь при посредстве теоретического духа.
Не менее неправильным, чем только что рассмотренное различение теоретического и практического, следует считать то различение, согласно которому интеллигенция должна быть чем-то ограниченным, а воля, напротив, чем-то безграничным. Как раз наоборот, воля может быть рассматриваема как нечто более ограниченное, потому что она вступает в борьбу с внешней, оказывающей ей противодействие материей, с исключающей единичностью действительного, и в то же время имеет против себя другую человеческую волю, тогда как интеллигенция как таковая в своем обнаружении доходит только до слова, — этой летучей, исчезающей, совершенно идеальной реализации, совершающейся в стихии, не оказывающей ей никакого противодействия, — и в этом своем обнаружении остается, следовательно, совершенно у себя, сама удовлетворяет себя внутри себя, раскрывает себя как самоцель, как нечто божественное, и в форме понимающего познания осуществляет неограниченную свободу и примирение духа с самим собой.
Оба способа обнаружения субъективного духа — как интеллигенция, так и воля, — первоначально обладают все же лишь формальной истиной. Ибо в них обеих содержание не соответствует непосредственно бесконечной форме знания, так что эта форма, следовательно, не заполнена еще в подлинном смысле.
В теоретической области предмет, с одной стороны, несомненно, субъективен, но, с другой стороны, здесь остается еще некоторое содержание предмета, лежащее за пределами его единства с субъективностью. Поэтому субъективное образует здесь лишь некоторую, не абсолютно проникающую собою объект форму, и объект тем самым не есть нечто, целиком и полностью положенное духом. — В сфере практической, напротив, субъективное непосредственно не имеет еще никакой истинной объективности, ибо в своей непосредственности оно не есть нечто абсолютно всеобщее, в-себе- и-для-себя-сущее, но нечто принадлежащее единичности индивидуума.
Когда дух преодолеет свой только что указанный недостаток, когда его содержание не будет, следовательно, более стоять в разладе с его формой, — когда достоверность разума, единство субъективного и объективного, уже не будет более формальным, а, напротив, окажется наполненным, когда идея будет, соответственно этому, составлять единственное содержание духа, — тогда субъективный дух достигнет своей цели и перейдет в объективный дух.
{239}
Этот последний знает свою свободу, — он познает, что его субъективность, в своей истине, составляет самое абсолютную объективность, — он постигает себя не только внутри себя как идею, но и порождает себя как действительно существующий вовне мир свободы.
а.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ДУХ
{§ 445}
Интеллигенция находит себя определенной; это есть ее видимость, из которой она исходит в своей непосредственности. Но и в качестве знания она состоит в том, чтобы найденное полагать как свое собственное. Ее деятельность имеет дело с пустой формой, с тем, чтобы найти разум; ее целью является то, чтобы ее понятие было для нее, т. е. чтобы она была разумом для себя, через что и содержание сразу становится для нее разумным. Эта деятельность есть познавание. Формальное знание достоверности возвышается, — ибо разум есть нечто конкретное, — до определенного, сообразного с понятием знания. Ход этого возвышения сам разумен и представляет собой определенный понятием необходимый переход одного определения
* Различение интеллигенции от воли часто приобретает тот неправильный смысл, что обе они берутся как неизменные, отделенные друг от друга существования, — так что воля может существовать без интеллигенции, или деятельность интеллигенции может быть чуждой всякого участия в ней воли. Возможность того, что — как это принято говорить — рассудок может образоваться без сердца, а сердце — без рассудка, что существуют односторонние безрассудные сердца и бессердечные умы, свидетельствует во всяком случае лишь о том, что существуют дурные, внутри себя неистинные существования. Но не дело философии принимать за истину такие неистинности наличного бытия и представления, — дурное принимать за природу вещи. — Множество иного рода форм, которыми пользуется интеллигенция, — что она извне получает впечатления и принимает, их в себя, что представления возникают вследствие воздействия внешних вещей как причин и т. д., — относится к той стадии развития категорий, которая не является точкой зрения духа и философского рассмотрения.
{240}
Наиболее распространенная форма рефлексии состоит в допущении сил и способностей души, интеллигенции или духа. — Способность есть, подобно силе, фиксированная определенность некоторого содержания, представленная как рефлексия-внутри- себя. Правда, сила (
{§ 136}
) есть бесконечность формы, внутреннего и внешнего; но ее существенная конечность содержит в себе безразличие содержания в отношении формы (см. там же, примечание).
В этом и заключается та чуждая разума сторона, которая этой формой рефлексии и рассмотрением духа как множества сил вносится как в него самого, так и в природу. Все, что в его деятельности может быть различено, удерживается как самостоятельная определенность, и дух превращается, таким образом, в закостенелый, механический агрегат (Sammlung). При этом совершенно безразлично, будет ли вместо способностей и сил употреблено выражение — деятельности. Изолирование деятельностей равным образом превращает дух в некий агрегат, и их взаимное отношение между собой рассматривается при этом как внешнее, случайное отношение.
Деятельность интеллигенции как теоретического духа была названа познаванием не в том смысле, что она, между прочим, также и познает, но, кроме того, еще и созерцает, представляет, вспоминает что-либо, воображает и т. д. Такое рассмотрение ее связано прежде всего с только что подвергнутым нами осуждению изолированием способностей духа, но с этим связан, далее, также и великий вопрос нового времени о том, возможно ли истинное познание, т. е. познание истины; так что если бы мы признали, что оно невозможно, то нам пришлось бы отказаться и от стремления к нему. Многие стороны, основания и категории, посредством указания на которые внешняя рефлексия бывает склонна преувеличивать значение этого вопроса, найдут свое разрешение в своем месте; чем более внешне проявляет себя при этом рассудок, тем более расплывчатым становится для него простой предмет.
Здесь надо рассмотреть, то простое понятие познания, которое выступает против слишком общей точки зрения в только что упомянутом вопросе, — именно в вопросе о возможности вообще подвергнуть сомнению истинность познания и считать допустимым по произволу заниматься познанием или его забросить. Понятие познания раскрылось для нас как сама интеллигенция, как достоверность разума: действительность интеллигенции есть само познание. Отсюда следует, что нелепо говорить об интеллигенции и в то же время признавать, что она может по произволу познавать или не познавать. Но познание является истинным именно постольку, поскольку интеллигенция его осуществляет, т. е. полагает для себя понятие его. Это формальное определение имеет свой конкретный смысл в том же, в чем его имеет познание. Моменты его реализующей деятельности суть созерцание, представление, воспоминание и т. д.; эти деятельности не имеют никакого другого