Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Корман Яков Ильич

Похожей характеристикой наделяет своего собеседника лирический герой в «Песне про джинна»: «До небес дворец хочу — ты на то и бес», — хотя джинн представился ему как дух (с арабского так буквально и переводится слово «джинн»).

Кроме того, тезис «этот ангел — сатана» предвосхищает «Марш футбольной команды “Медведей”»: «Мы — ангелы азарта! <.. > Мы — дьяволы азарта!».

Размышляя о том, как ему лучше поймать невидимку, герой «дергался и нервничал». Такое же состояние у него будет в песне «Честь шахматной короны», когда перед ним вновь возникнет необходимость принять ответственное решение: «Ход за мной — я нервничаю! Где вам / Вникнуть, словно гиря на ноге!» /3; 390/, - а восходит этот мотив к «Пике и черве»: «А потом не выдержали нервы».

Но, несмотря на все выдумки, поймать невидимку (и, соответственно, святого духа) ему не удалось. Как сказано в «Песне автомобилиста»: «Безлунными ночами я

нередко / Противника в засаде поджидал, / Но у него поставлена разведка, / И он в засаду мне не попадал». Поэтому хотя герой регулярно устраивает засаду, но всегда безуспешно: «Даже в дозоре / Можешь не встретить врага» («Парус»), «Вот сейчас, вот сейчас я его покалечу! <…> Но судья, но судья дал протяжный свисток, / И инсайд с полдороги вернулся обратно» («Песня про правого инсайда»).

Вообще желание покалечить своего врага лирический герой высказывал еще в песне «Правда ведь, обидно» (1962), причем в тем же выражениях, что и в «Песне- про плотника Иосифа»: «Если встречу я Сашка — ох, как изувечу!» = «Ох, я встречу того духа, — / Ох, отмечу его в ухо» Совпадает даже междометие «Ох» (в таком же контексте оно встречается в шахматной дилогии: «Я всем этим только раззадорен — / Ох, как зачесались кулаки!», «Парень, не пугай меня цейтнотом. / Ох! Гляди! Нарвешься на прием»; АР-9-171; и здесь же герой намеревается изувечить и отметить в ухо своего противника: «А не то как врежу апперкотом! — / Это очень шахматный прием»; сравним еще в «Сентиментальном боксере», 1966: «Забыл я и врезал по уху»; АР-17182; тем же 1966 годом датируется соответствующий эпизод из жизни Высоцкого, произошедший в Минске: «Когда мы выходили на Привокзальную площадь, какой-то мужик наступил Володе на ногу. И Высоцкий, обидевшись, бьет того в ухо. А мужик здоровый, ростом под два метра» [1112] ^[1113] ).

1112

Этот же мотив встретится в шахматной дилогии: «Шахматы — спорт ловких, смелых, сильных / И чуть-чуть веселых и находчивых!» /3; 386/. А то, что Высоцкий был на выдумки мастак, подтверждает и Игорь Кохановский: «Веселый, компанейский, а какой выдумщик!» (Кохановский И. Письма друга // Коллекция Караван историй. 2014. № 11 (нояб.). С. 40).

1113

Сивицкий Б. Нам всем было по тридцати // Владимир Высоцкий. Белорусские страницы. Минск: АльфаПресс, 1999. С. 22.

С подобной же целью он хочет встретить своего противника в песнях «Тот, кто раньше с нею был», «Про попутчика» и «Про правого инсайда»: «Того, кто раньше с нею был, / Я повстречаю» «Мне до боли, до кома в горле / Надо встретить того попутчика!», «Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге!», — и в стихотворении «Не однажды встречал на пути подлецов…»: «Встречи ждал и до мести дожил». Приведем еще несколько цитат на эту тему: «А я сижу и мучаюсь весь срок: / Ну, кто из них из всех меня упрятал?» /1; 560/, «Друга Мишку не забуду и в могилу вас зарою — / Я же на свободе буду, я ж такое вам устрою!» /1; 372/, «И день наступит — ночь не на года! / Я попрошу, когда придет расплата: / Ведь это я привел его тогда, / И вы его отдайте мне, ребята!» /1; 116/ (об этой же расплате говорится и в других произведениях: «В конце пути придется рассчитаться» /1; 106/, «Ну что ж, а я уехал в Магадан. / Квиты\» /2; 98/, «Знать бы мне, кто так долго мурыжил, — / Отыгрался бы на подлеце!» /5; 47/, «Отыграться нам положено по праву!» /2; 353/).

Да и в черновиках песни про холеру, где также присутствует политический подтекст и говорится о повторной встрече с врагом, герои предвкушают расправу: «Она, мерзавка, будет не у дел, / Нам в руки лучше ей не попадаться!» /2; 544/. Сравним с черновиком «Невидимки»: «Поймаю — ох, тогда пускай пеняет на себя! / Обмажу гада, чтобы было видно» (АР-11-129). Здесь лирический герой также намеревается покалечить, изувечить и отметить в ухо своего врага: «Поймаю, разрисую — пусть пеняет на себя! / Всем будет видно эту невидимку» (АР-9-70). Похожее обращение к чиновникам имеется в частушках к спектаклю «Живой» (1971): «Хватит роги ломать, как коровам, / Перевинчивать, перегибать, / А не то, Гузенков с Мотяковым, / Мы покажем вам Кузькину мать\» /3; 294/.

Но больше всего параллелей содержится между «Невидимкой» и «Песней автозавистника»: «Поймаю, разрисую — пусть пеняет на себя!» (АР-9-70) = «Пошел писать им на дверях кресты, нули» (АР-2-112); «К тому ж он мне вредит» (АР-9-68) = «К тому же он мне не друг и не родственник» [1114] ^{[1115] [1116]} ;

«Сейчас она скрывается, огласки не любя» (АР-9-70) = «Скрываясь ловко под названьем “Жигули”» (АР-2-110); «А тут недавно изверг на работу на написал» (АР-9-70) = «Звериный лик свой скрыв под маской “Жигулей”» (АР-2-110); «.. будто тронутый я» = «Я в психбольнице все права завоевал»; «Я б невидимку удавил на месте» (АР-9-68) = «И я б их к стенке ставил через одного» (АР-2-110); «Обидно, бля, досадно, бля, ну ладно!»907 = «А он мине — не друг, бля, и не родственник^⁸.

1114

Белгород, ДК завода «Энергомаш», 17 — 19.04.1978; 3-е выступление. Ср. с другим похожим вариантом: «Еще к тому же он мне не друг и не родственник» (Дубна, Дворец спорта, 10.02.1976).

1115

Москва, 11-я медсанчасть, 10.05.1970.

1116

Москва, у К. Мустафиди, 07.01.1972.

В обоих случаях лирический герой находится вне себя: «Наважденье, тьфу ты ё!» (АР-9-68) = «Хоть ненавижу их до одури, до спазм» (АР-2-110). Поэтому «невидимку» он называет гадом, а «частного собственника» — негодяем. Но если в ранней песне он говорил: «Обмажу гада, чтобы было видно» (АР-11-129), — то в поздней измазали его самого: «Ах, черт, “Москвич” меня забрызгал, негодяй!».

Как мы уже говорили, в «Невидимке» и в «Песне автомобилиста» герой устраивает ночную засаду на своего врага — «противника в засаде поджидал». Впервые же этот мотив был реализован в «Бале-маскараде»: «Я тоже озверел и встал в засаде».

Все эти переклички указывают на того, что перед нами — один и тот же лирический герой Высоцкого, выступающий в разных условно-ролевых ситуациях, а его противником в большинстве случаев является персонифицированная советская власть (или ее агент — как в песне «Правда ведь, обидно»), представленная в самых разных, порой даже причудливых образах — от «святого духа» до «частного собственника», не говоря уже про ОРУД, «личность в штатском» и невидимку.

Продолжая разговор о «Невидимке», сопоставим ее с «Песней про плотника Иосифа»: «Поймаю — ох, тогда пускай пеняет на себя!» (АР-9-71; АР-11-129) = «Ох, я встречу того духа — / Ох, отмечу его в ухо!»; «Я чувствую: сидит подлец» = «Обмажу гада, чтобы было видно» (АР-11-129); «Я дергался, я нервничал, на выдумки пошел» = «Я на выдумки мастак»; «Я часто притворяюсь» (АР-9-69) = «Я потопаю под утро — / Мол, пошел»; «Коньяк открытый ставлю и закусочку на стол» = «А ты прими его как будто…»; «Поймаю — так убью его на месте» = «Вот влетаю с криком, с древом»; «Я не знаю, где он есть» (АР-9-69) = «Машка, где он?»; «Я спросил: “Зачем ты, Нинка?”» = «Ах ты, скверная жена!» (обратим внимание на одинаковое обращение героя к своей жене и невесте: Машка, Нинка); «Обидно, бля, досадно, бля, — ну ладно!» [1117] = «Ох, — говорю, — я встречу того духа, / Ох, я, бля, ответ… отмечу его в ухо! <.. > Вот родится он, бля, знаю — / Не пожалует Христос!»⁹^ Таким образом, лирический герой «Невидимки» — это тот же «плотник Иосиф»; другими словами — разные авторские маски.

1117

Москвв, 11-я медданчасть, 10.05.1990; Москвв, у А. Митты, 00.01.1975; Москвв, у В. Сууоддева, 04.03.1977.

Киев, ДСК-3, у Г. Асташкевича, 21.09.1971.

Особый интерес представляет концовка «Невидимки», в которой наступает неожиданная развязка: «А вот он мне недавно на работу написал / Чудовищно тупую анонимку. / Начальник прочитал, мне показал, и я узнал / По почерку родную невидимку. / Оказалась невидимкой — нет, не тронутый я! — / Эта самая блондинка, мной не тронутая. / Эта самая блондинка!.. У меня весь лоб горит. / Я спросил: “Зачем ты, Нинка?” — / “Чтоб женился”, - говорит. / Обидно мне, досадно мне — ну, ладно!».

Из вышесказанного можно заключить, что невидимка подговорила невесту героя написать ему на работу компрометирующее письмо. Таким образом, блондинка оказалась на стороне его врага. По этой же причине не удался план поимки «святого духа» в «Песне про плотника Иосифа»: «“Как же это, я не знаю, / Как успел?” / “Да вот так вот, — отвечает, — / Улетел! / Он псалом мне прочитал / И крылом пощекотал”. / “Ты шутить с живым-то мужем! / Ах ты, скверная жена!”. / Я взмахнул своим оружьем… / Смейся, смейся, сатана!».

Позднее мотив компрометирующей анонимки встретится в «Диалоге у телевизора»: «Кто мне писал на службу жалобы? / Не ты? Да я же их читал!». И в обоих случаях герой узнает по почерку автора письма — свою жену (невесту).

Частично этот мотив будет реализован в шахматной дилогии: «Не скажу, чтоб было без задорин — / Были анонимки и звонки». Здесь же можно вспомнить одну из ранних песен Высоцкого, в которой возлюбленной героя оказалась наводчица, то есть стукачка, которую тоже звали Нинка. Именно такую роль выполняют блондинка в «Невидимке», Мария в «Песне про плотника Иосифа» и Зина в «.Диалоге у телевизора», да и во многих других песнях герой оказывается в тюрьме или у него возникают конфликты как раз из-за любимой женщины.