Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект
Шрифт:
А в начале киноповести «Венские каникулы» (1–5 января 1979 года) встретится такой фрагмент: «Даниэль, высокий, худой, с копной желтых волос, проснулся от собачьего лая. Спустился с нар, прихватил с собой затрепанный томик Библии» /7; 370/. Здесь очевидна отсылка к роману Достоевского «Преступление и наказание», который заканчивается тем, что Раскольников, сидя на каторге, впервые в жизни открывает Евангелие. Напомним, что в январе 1979 года уже готов был к выпуску спектакль Театра на Таганке «Преступление и наказание», где Высоцкий играл роль Свидригайлова. Так что заимствование из романа выглядит вполне естественно.
***
Вместе с тем творчество Высоцкого говорит о том, что его отношение к христианству было далеко не однозначным (в том числе из-за теории непротивления). Поэтому, например, в «Путешествии в прошлое» лирический герой не терпит безропотно издевательства над собой, а добивается того, чтобы его развязали, и продолжает крушить всё подряд.
Еще одна иллюстрация к сказанному — рукописные варианты песни «Я не люблю» (1968): «Я не люблю насилья и бессилья, / И потому распятого Христа!», «И мне не жаль распятого Христа!» (АР-9-182). Последняя строка часто звучала на фоно-грамммах 1968 — 1969 годов. Однако в 1970-е она изменилась на противоположную: «Вот только жаль распятого Христа». Причем уже в 1969 — 1970 годах встречалось: «Но очень жаль распятого Христа»97!
Да и сомнения в существовании Бога возникали у Высоцкого постоянно: «И если Он живет на небеси / И кто-то вдруг поднял у входа полог / Его шатра — быть может, он взбесил / Всевышнего,
Последняя песня содержит и неожиданные сходства с ранним стихотворением «Есть у всех у дураков…» (1965), где лирический герой (Иван) обращается к своему ангелу-хранителю (поскольку: «Мне ж до бога далеко, / А ему — рукой подать»; АР-534) и к ангелу-хранителю своего друга Коли — Николаю Угоднику: «Вот в тюрьме и ожидай — / Вдруг вы протрезвеете. / Хоть пошли бы к богу в рай — / Это ж вы умеете» (АР-5-36) = «Один из нас уехал в рай, / Он встретит бога там, ведь есть, конечно, бог! / Он передаст ему привет…» (АР-6-106); «Нет, надежды нет на вас — / Сами уж отве-тимся»972 = «А позабудет — ничего, переживем. <.. > Мы пошустрим и, как положено, умрем». А в «Марше космических негодяев», написанном через год после стихотворения «Есть у всех у дураков…», герои тоже первоначально надеялись на Бога (как Иван и Николай — на ангелов): «Нет, надежды нет на вас…» = «На бога уповали бедного, / Но теперь узнали — нет его» [1179] [1180] [1181] . Тем не менее, в «Балладе об уходе в рай» высказывается пожелание: «А если там и вправду бог, / Ты всё же вспомни — передай ему привет!» (вариант: «А если там приличный бог…»; АР-6-106). Более того, в одном из вариантов «Есть у всех у дураков…» на полном серьезе сказано: «И ты, когда спился и сник, / И если головой поник, / К попу бежишь за отпущением, / Твой ангел просит в этот миг / У господа прощения» («У нас, у вас, у всех, у всех…»; АР-8-15 8).
1179
Черновой же вариант последней цитаты: «На бога уповали бедного, / Ну а мы-то знаем — нет его» (АР-17-112), — восходит к стихотворению Маяковского: «Побыв в небесных сферах, / мы знаем — нету бога» («Пролетарка, пролетарий, заходите в планетарий», 1929).
1180
В свою очередь, этот бедный бог напоминает поэму Маяковского «Облако в штанах» (1915): «Я думал — ты всесильный божище, / а ты недоучка, крохотный божик». Как вспоминала Иза Жукова: «В студийные, да и в последующие годы, Володя очень много и с охотой исполнял самые разные стихи Маяковского. Мог наизусть прочитать “Баню”, “Клопа”, “Облако в штанах”» (цит. по: Захарчук М. Босая душа, или Каким я знал Высоцкого. М.: ЗАО «Московские учебники — СиДипресс», 2012. С. 126–127). Еще две отсылки к Маяковскому содержатся в «Марше космических негодяев» и в «Песне про Тау-Кита»: «Можно убедиться, что земля поката, — / сядь на собственные ягодицы и катись!» («Юбилейное», 1924) ~ «По пространству-времени мы прем на звездолете, / Как с горы на собственном заду», «Корабль посадил я, как собственный зад». А в 1971 году Высоцкий исполнит песню актера МХАТа Виктора Петрова «Умные люди сидят по домам…», где вновь будет использован этот образ: «Грубый защитник толкнул головой — / Еду на чем-то в штрафную площадку… / В. Маяковский не пробовал сам — / Только советы давал для порядку» (Киев, ДСК-3, у Г. Асташкевича, 21.09.1971; подробнее см.: Жильцов С. О песне «Умные люди сидят по домам…», исполненной В. Высоцким, 01.07.2016 //. Процитируем также раннее стихотворение «Путешествие в будущее в пьяном виде» (1957): «Волшебной клюшки мановенье, /Ия поехал по земле» (Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2013. С. 131).
1181
Так же как и в песне про холеру: «И крепнут все равно здоровья узы» («Не покупают никакой еды…»). Для сравнения — в «Песне автомобилиста» лирический герой «не сдавался и в боях мужал», а в черновиках стихотворения «Муру на блюде доедаю подчистую…» он скажет: «Вот с каждой рюмкой я твердею и мужаю» (АР-2-52).
Между тем встречается у Высоцкого и прямое обличение Бога.
Примечательна в этой связи перекличка «Баллады о манекенах» (1973) с «Историей болезни» (1976): «Семь дней усталый старый бог / В запале, в зашоре, в запаре / Творил убогий наш лубок, / И каждой твари — по паре» (АР-6-154) = «Да и создатель болен был, / Когда наш мир творил» (АР-11-5 8). При этом в черновиках «Баллады о манекенах» встречается и более выразительный вариант: «Когда усталый саваоф / Творил нашу землю в кошмаре, / Он был уже на всё готов, / И каждой твари — по паре» (АР-6-154). А «усталый старый бог» имеет своим источником «бедного бога», на которого уповали герои «Марша космических негодяев»974 Да и ироническая характеристика негодяи напоминает такую же иронию по отношению к Мак-Кинли в «Балладе о маленьком человеке»: «Кто он такой — герой ли, сукин сын ли — / Наш симпатичный господин Мак-Кинли?». Кроме того, и этот персонаж, и «космические негодяи» прошли через суровые жизненные испытания: «Нас вертела жизнь, таща ко дну» = «Но бьют твой ржавый бок в столбы, / И ржавый зад твоей судьбы / Заносит в поворотах» (АР-6-138). Тут же вспоминаются действия Нелегкой по отношению к лирическому герою в «Двух судьбах»: «А заносит ведь туда же, / тварь нелегкая!».
Другие сходства между «космическими негодяями» и Мак-Кинли состоят в том, что они не подвержены болезням: «Нам прививки сделаны <.. > От дурных болезней…» = «Бодреем духом, телом здоровеем»9?5 (АР-6-132); критически высказываются о заповеди «возлюби ближнего»: «Нам все встречи с ближним нипочем!» = «Через собратьев ты переступаешь <…> Не жди от ближнего…»; и иронически говорят о своей вере: «На бога уповали бедного…» = «Моли всевышнего — / Уж он всегда тебе пошлет ребенка лишнего» (АР-6-134).
Поэтому герои Высоцкого, следуя завету Маяковского: «…на бога не надейтесь, работайте сами» («Гуляем», 1925), — рассчитывают только на себя: «Посылая машину в галоп, / Мы летим, не надеясь на бога\..» («Быть может, покажется странным кому-то…», 1972; а первоначально, в 1966 году, «космические негодяи» еще надеялись на него: «На бога уповали бедного, / Но теперь узнали — нет его»; в том же году те, кто «уповают на бога», будут упомянуты в негативном контексте в черновиках «Вершины»: «Кто здесь не бывал, кто не рисковал, / Не падал со скал и не воскресал, / И кто уповал на бога, а не на себя…» [1182] [1183] ; АР-5-53), поскольку «бог в небесах — как бесстрастный анатом» («Набат», 1972; АР-4-73), «…Путь уступая гробам и солдатам. <.. > Что хорошо будет в мире сожженном / Лишь мертвецам и еще не рожденным» (там же; АР-4-66). Отсюда и горький сарказм в «Веселой покойницкой» (1970): «…все мы ходим под богом: / Только которым в гробу — ничего» (АР-4-98, 100). Поэтому «ни бог, ни черт его ни спас» («Прерванный
1182
«Молитва» и «упование» не на Бога, а на свои силы, встречаются также в основной редакции «Вершины»: «И молимся, чтобы страховка не подвела», — и не только в ней; «Сергей, ты горишь! Уповай, человече, / Теперь на надежность строп» /2; 89/, «И матросы <.. > перестанут уповать на тралы: / Разве тут до сельди? Нет меня» /2; 95/, «Жду — ударит свинец из двухстволки, / Зря на ноги свои уповал» /2; 422/, «Хвала мотору, нервам и моменту!» /3; 359/, «Мы чтим чутье компасов и носов» /5; 117/.
1183
Такая же мысль высказывалась Лермонтовым и Ахматовой: «И мир не пощадил его, и Бог не спас» («Он был рожден для счастья, для надежд…», 1832), «За то, что мир жесток и пуст / За то, что Бог не спас» («Я пью за разоренный дом…», 1934). Поэтому в «Куполах» (1975) Высоцкий хочет «залатать» измученную душу золотыми заплатами: «Пусть блестит, чтоб господь замечал. <.. > Чтобы чаще господь замечал» (АР-6-164), «Чтобы легче господь замечал» (АР-6-166). Помимо того, строка «Ни бог, ни черт его ни спас» отсылает к пьесе «Мистерия-буфф» (1920 — 1921): «Ни бог, ни черт не встал за нас» (Маяковский В. Поли. собр. соч. в тринадцати томах. Т. 2. М.: Худ. лит., 1956. С. 355).
Таким образом, «хождение под богом» не является гарантией от преждевременной смерти, о чем говорили и зэки в ранней песне «Все ушли на фронт»: «Там год за три, если бог хранит, / Как и в лагере — зачет» (АР-9-180). Ну а если «не хранит», то возникает ситуация «Побега на рывок», где «свыше — с вышек — всё предрешено», поскольку беглецов отстреливают вохровцы. Этим же продиктована горькая ирония в «Райских яблоках»: «Так сложилось в миру — всех застреленных балуют раем. / Торопись пострадать — береженого бог бережет» (АР-3-157).
Так что неслучайно в песне «О поэтах и кликушах» поэт без обиняков скажет: «Задержимся на цифре 37, коварен бог — / Он здесь вопрос поставил: или, или…» (АР-4-188, 190; в тех же черновиках находим зачеркнутый набросок: «Евангелье, елей» [1184] [1185] ; АР-4-192). Отсюда и проклятья, обращенные к небесам: «О! боги! боги! Зачем вы живете на Олимпе, черт вас подери в прямом смысле этого слова!» («Дельфины и психи», 1968; АР-14-56979), «Где этот бог? Покажите его — / Я его, гада, достану!» («Песня летчика-истребителя», 1968; СЗТ-2-445), «Господь нас всех сотворил от нечего делать: сидел эдак лениво, творил что-то, вдруг получились мы! Потом он что-то из бедра нашего сделал, мерзавец! Бабу фактически сделал, а мы теперь и страдай от бабиных негодяйств!» («Формула разоружения», 1969 /6; 68/). Конструкция сотворил от нечего делать, помимо всего прочего, предвосхищает авторскую реплику в «Балладе о манекенах» (1973): «Ему творить — потеха, / И вот себе взамен / Бог создал человека / Как пробный манекен».
1184
Но вместе с тем в этой песне Высоцкий выводит себя в образе Христа: «Распяли пару раз, не очень строго», «И распинали устно, хоть и строго» (АР-4-192), — и сравнивает себя с ним: «А в 33 Христу — он был поэт, он говорил: / “Да! Не убий! Убьешь — везде найду, мол!” — / Ему забили гвозди в руки, чтобы не творил / Добра, и в лоб, чтоб о добре не думал» (АР-4-192). Здесь Христос назван поэтом, а в более позднем посвящении «Памяти Шукшина» (1974) главный герой — также по аналогии с самим автором — будет назван гитаристом: «Спусти колки, ослабь зажимы!».
1185
Однако через год в набросках к песне «Подумаешь — с женой не очень ладно!» Высоцкий все же напишет: «Не возводи напраслину на бога и фортуну!» (АР-2-96). Да и в «Конце охоты на волков» будет сказано: «Э'Ку. бойню затеял не бог — человек» (Добра! 2012. С. 265). А в черновиках «Баллады о детстве» читаем: «Но не всё то, [что сверху, от бога] Зажигалки с небес, не от бога» (АР-11-118) (имеются в виду зажигательные бомбы).
А в трех произведениях 1972 года встречается даже тождество «бог = смерть»:
1) «Мы успели — в гости к богу не бывает опозданий» («Кони привередливые»; АР-8-12). В черновиках же находим вариант: «в гости к смерти» /3; 380/.
2) «Смерть — это самый бесстрастный анатом» («Набат»). А в черновиках: «Бог в небесах, как бесстрастный анатом» /3; 407/.
3) «Если не смотришь, ну пусть не болван ты, / Но уж, по крайности, богом убитый» («Жертва телевиденья»; АР-4-106).
В иронической форме данное тождество реализовано в повести «Дельфины и психи»: «А вы знаете, как поп попадью извел? Что значит извел? Убил то есть. Ну! Развод по-итальянски. [1186] [1187] [1188] [1189] Вот! Он ее подкараулил и опустил на нее икону спасителя. Тройной эффект. Во-первых, если уж спаситель не спас, а убил, значит — было, за что» (АР-14-28).
1186
Обыгрывается название соответствующего фильма 1961 года, который Высоцкий упомянет позднее в одном из интервью (январь 1972): «Иногда делают характер, как это сделал Марчелло Мастроянни (вспомните его мимику, его цыканье зубом в “Разводе по-итальянски”)» (Высоцкий В.: «Я работал с друзьями…»/Беседовала Ольга Ширяева//Театр. 1987. № 5. С. 161).
1187
Златковский М. Беседы во сне и наяву // Старатель. Еще о Высоцком. М.: МГЦ АП, Аргус, 1994. С. 275. Реплика «Вон сам себе не могу помочь» отзовется в стихотворении «Черны все кошки, если ночь…» (1976): «Навряд ли можно мне помочь» (АР-6-194). Здесь же встречается полемика с Новым заветом, где Иисус превратил воду в вино: «Что воду в ступе зря толочь? / Воде не стать вином!».
1188
В другом варианте говорится: «При чем тут бог — зовите Барри <.. > Пока в стране законов нет, / То только на себя надежда» (АР-11-152), — что вновь возвращает нас к «Вершине», где автор критически высказывался о тех, «кто уповал на бога, а не на себя» (АР-5-53). Но, с другой стороны, в черновиках «Вершины» имеется и такой набросок: «На бога роптал, а не на себя самого» (АР-5-53).
1189
Обратим внимание на сходство ситуации с песней «Переворот в мозгах из края в край…», где тоже говорилось о Христе: «Уйду от вас к людям, ко всем чертям: / Пускай меня вторично распинают!» = «Осточертели вы ему — / Стреляться впору самому»; «Что ангелы — ублюдки как один / И что Черток давно перевербован» = «Фома не верил ничему, / Иуда предал».