Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Корман Яков Ильич

Примечательный, что двоякий образ лирического героя встречается и в произведениях 1960-х годов. С одной стороны, он говорит о своем пристрастии к выпивке: «Если б был я физически слабым, / Я б морально устойчивым был: / Ни за что не ходил бы по бабам, / Алкоголю б ни грамма не пил! <.. > Не могу игнорировать бабов, / Не могу и спиртного не пить» (1960), «А теперь ведь я стал параноиккм — / И морально слабей, и физически. <…> Приходить стали чаще друзья с вином» («Я был раньше титаном и стоиком…» (1967), «У вина достоинства, говорят, целебные — / Я решил попробовать: бутылку взял, открыл…»(«Про джинна», 1967). А с другой — выводит себя в образе «титана и стоика»: «Я — самый непьющий из всех мужиков: / Во мне есть моральная сила» («Поездка в город», 1969).

И, словно в пошлом попурри, Огромный лоб возник в двери И озарился изнутри Здоровым недобром.

Этот здоровый огромный лоб, который будет пытать лирического героя, является персонифицированным образом власти и находит многочисленные аналогии в других произведениях: «Одуревшие от рвенья, / Рвались к месту преступленья / Люди плотного сложенья, / Засучивши рукава»”⁴ («Сказочная

история», 1973), «А он всё бьет, здоровый черт» («Сентиментальный боксер»), «И меня два аршинных охранника I Повезли из Сибири в Сибирь» («Банька по-белому», 1968; черновик [1777] ), «А когда несколько раз приезжали санитары, он — то закроет дверь, то еще чего. <.. > вошли два здоровых таких амбала и врач, очень милая женщина. <.. > И тут она сделала знак, и один амбал ему так: “Бум!” <.. > И его унесли» (устный рассказ «Формула разоружения» [1778] ), «Меня схватили за бока I Два здоровенных паренька — I И сразу в зубы: “Пой, пока I Не погубили!”» («Смотрины», 1973; АР-3-60), «Выходили из избы здоровенные жлобы, I Порубили все дубы на гробы» («Лукоморья больше нет», 1967). Кстати, в «Смотринах» действие тоже происходит в избе: «Потом пошли плясать в избе…». А в рассказе «Формула разоружения» герой обращается к своими мучителям-санитарам точно так же, как лирический герой к врачам в песне «Ошибка вышла», где действие вновь происходит в психбольнице: «А он кричал: “Сволочи\ За науку!”» = «Колите, сукины сыны, I Но дайте протокол!». При этом в обоих случаях герой является бывшим зэком: «Он вернулся из заключения» = «Мол, я недавно из тюрьмы, I Мол, мне не надо врать» (АР-11-40), — и предстает в образе «крутого парня». В рассказе это выглядит так: «Затерроризировал всю палату, потому что он приблатненный, как ты понимаешь, человек. Ему приносили еду и говорили, что не из дому. Он не принимал — он хотел там новые порядки установить. И все его передачи разделяли на всю палату». А на домашнем концерте у Георгия Вайнера (21.10.1978) Высоцкий предварит исполнение песни «Ошибка вышла» такими словами: «Вот. И чего же я хотел вам? Может быть, чего-нибудь из блатных?».
– причем в черновиках песни новые порядки устанавливает не сам герой, а его мучители: «Но скалюсь я во весь свой рот: I “Что? Новые порядки!”» I5; 377I, — которые характеризуются одинаково: «…вошли два здоровых таких амбала» = «Здоровый лоб стоял <в> двери» (АР-11-42).

1777

Добра! 2012. С. 140.

1778

Москва, у А. Скосырева, 28.02.1972. В письменном варианте рассказа (лето 1969) также упоминались два здоровых амбала: «Я оглянулся <…> а на дороге двое, руки в карманы» I6; 68I.

Я взят в тиски, я в клещи взят -

По мне елозят, егозят,

Всё вызнать, выведать хотят,

Всё пробуют на ощупь.

Тут не пройдут и пять минут,

Как душу вынут, изомнут, Всю испоганят, изорвут, Ужмут и прополощут.

Сравним с фрагментом воспоминаний советского отказника, где речь идет о КГБ: «До всего дотянутся их гадостные руки, всё ощупают, всё испоганят» [1779] 1 В этих же воспоминаниях читаем: «Однако как на данном этапе могут они меня расколоть? Чтобы я выдал им всю информацию, имена? <.. > Вот так, заходя с флангов, и возьмут меня в клещи» [1780] . Здесь вновь обнаруживаются многочисленные сходства с песней Высоцкого: «А вдруг уколом усыпят, I Чтоб сонный “раскололся”?! <…> Я взят в тиски, я в клещи взят <.. > Ко мне заходят со спины I И делают укол» («расколоть» = «раскололся»; «заходя с флангов» = «заходят со спины»; «возьмут меня в клещи» = «я в клещи взят»).

1779

Холмянский Э. Звучание тишины. Иерусалим, 2007. С. 163.

1780

Там же. С. 313.

А о «тисках», которыми советская власть душит людей, уже говорилось в «Марше футбольной команды “Медведей”» (1973): «В тиски медвежие I Попасть к нам — не резон». Приведем заодно еще несколько общих мотивов между «Маршем» и песней «Ошибка вышла»: «Соперники растерзаны и жалки» (АР-6-114) = «Я жалок был и уязвим» [1781] , «Кровоточил своим больным, I Истерзанным нутром» I5; 77I; «Медведи злые…» = «И озарился изнутри / Здоровым недобром»; «Мы — дьяволы азарта» (АР-6-114) = «Шабаш зверел, входил в экстаз» [1782] : «И навещают в госпитале их» (АР-6-1 14) = «И все врачи со мной на вы» /5; 407/.

1781

РГАЛИ. Ф. 3004. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 2.

1782

РГАЛИ. Ф. 3004. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 14.

Что же касается образа тисков, то в песне «Ошибка вышла» дается его расшифровка: «Вот в пальцах цепких и худых / Смешно

задергался кадык <.. > По мне елозят, егозят». Сравним в других произведениях: «Я попал к ним в умелые, цепкие руки. / Мнут, швыряют меня — что хотят, то творят!» /4; 30/, «Ветер ветреный, злой / Лишь играет со мной, / беспощаден и груб» /4; 23/, «Кто-то злой и умелый. / Веселясь, наугад / Мечет острые стрелы / В воспаленный закат» /3; 207/, «Мы бдительны — мы тайн не разболтаем, / Они в надежных жилистых руках» /5; 240/.

Вообще вся строфа «Я взят в тиски…» напоминает фрагмент повести Анатолия Марченко «От Тарусы до Чуны», где описываются методы «исправления» инакомыслящих в советских тюрьмах: «Вот ты уже брошен на стол. Восемь или десять рук тебя буквально сжали тисками, нет, не тисками, а мощными щупальцами скрутили, опутали твое слабое тело. Открой рот! Не то его сейчас вскроют, как консервную банку.

Я отказался. Тогда сзади кто-то, обхватив меня локтем за шею, стал сжимать ее, еще чьи-то руки с силой нажимают на щеки, чьи-то ладони закрывают ноздри и задирают нос вверх» [1783] .

1783

Марченко А.Т. От Тарусы до Чуны // Юность. 1990. № 2. С. 65.

В черновиках «Истории болезни» лирического героя насильственно усыпляют: «Но анестезиолог смог — / Он супермаг и голем, / И газ в мою гортань потек / Приятным алкоголем» /5; 405/. А Анатолию Марченко, объявившему голодовку, делают искусственное «кормление»: «Врач довольно легко вводит мне в левую ноздрю тоненький катетер, и через него огромным шприцем вгоняют питательную смесь».

Возвращаясь к процитированному отрывку из песни «Ошибка вышла»: «Тут не пройдут и пять минут, / Как душу вынут, изомнут, / Всю испоганят, изорвут, / Ужмут и прополощут», — отметим, что данный мотив встречается в целом ряде произведений Высоцкого: «Влезли ко мне в душу, рвут ее на части <…> Загубили душу мне, отобрали волю» /1; 42/, «Я не люблю, когда мне лезут в душу, / Тем более — когда в нее плюют» /2; 154/, «Мне в душу ступит кто-то посторонний, / А может, даже плюнет, — что ему?!» /2; 254/, «Гвозди в душу мою забивают ветра» /2; 271/, «Ветер дует в мою бога душу, рвет и треплет, и подгоняет, чтобы быстрей, быстрей» /6; 165/, «Я скажу вам ласково: / “Граждане с повязками! / В душу ко мне лапою не лезь!”» /1; 29/. Как вспоминает писатель Аркадий Львов, Высоцкий в 1979 году сказал ему об агентах КГБ: «Плевать мне на них. Но как они душу мотают, как они душу мотают мне!» [1784] .

1784

Львов А. Плач о Владимире Высоцком // Новая газета. Нью-Йорк. 1980. 2–8 авг. Цит. по: С2Т-2-274.

В песне «Ошибка вышла», «исследуя» тело героя и влезая к нему в душу, власти находят, что он «болен», то есть не такой, какими должны быть все советские люди. И, несмотря на то, что он пытается «держаться на нерве, начеку», те все равно добиваются своего: «Он вызнал всё, хоть я ему / Ни слова не сказал» /5; 393/.

В черновиках песни лирический герой, чтобы сбить с толку своих мучителей, прикидывается простаком и сумасшедшим: «Прикинусь я, что глуп да прост» /5; 396/, «И я под шизика кошу» /5; 380/. Точно так же он «прикидывался» в черновиках стихотворения «Я был завсегдатаем всех пивных…» (1975), где о нем говорилось в третьем лице: «Он притворялся пьяным и больным» (С5Т-3-399). Впервые же данный мотив встретился в больничном стихотворении 1968 года: «А меня тут узнают — / Ходят мимо и поют, / За моё здоровье пьют / андоксин. <.. > Спросят: “Что с тобой?” — леплю: / “Так, мол, сплин!”». И вся эта ситуация буквально повторяет письмо Высоцкого к Л. Абрамовой от 20.02.1962: «Все шло, как обычно: пьянь у мужиков (кроме меня) <…> Все пленились блатными песнями, особливо “Татуировкой”, звали выпить, но я придумал грандиозную версию: сказал, что у меня язва, печень, туберкулез, астения и перпетуум мобиле» /6; 300 — 301/ («поют» = «блатными песнями»; «пьют андоксин» = «пьянь у мужиков»; «леплю: “Так, мол, сплин!”» = «сказал, что у меня… астения»).

В песне «Ошибка вышла» лирический герой пытается получить протокол: «Чего строчишь? А ну, покажь / Секретную муру!», «Я это вам не подпишу, / Покуда не прочту!», — но натыкается на полнейшее равнодушие: «Мне чья-то желтая спина / Ответила бесстрастно: / “А ваша подпись не нужна — / Нам без нее всё ясно”» (обратим внимание на развитие мотива из «Того, который не стрелял», где особист Суэтин ведет себе так же, как врачи в песне «Ошибка вышла»: «Он выволок на свет и приволок / Подколотый, подшитый матерьял» = «И что-то на меня завел, / Похожее на дело» /5; 390/, «Приволокли из морга таз» /5; 397/).

Тем не менее, герой добивается своего: «Он молвил, подведя черту: / Читай, мол, и остынь! / Я впился в писанину ту, / А там — одна латынь. <.. > Они же просто завели / Историю болезни» [1785] . Что это за болезнь, станет ясно из следующей серии, но перед этим обратимся еще к одному медицинскому стихотворению (1968), где также разрабатывается данная тема: «Я сказал врачу: “Я за всё плачу — / За грехи свои, за распущенность. / Уколи меня, — я сказал врачу, — / Утоли за всё, что пропущено”. <…> Хоть вяжите меня — не заспорю я. / Я и буйствовать могу — полезно нам. / Набухай, моей болезни история. / Состоянием моим болезненным! / Мне колят два месяца кряду — / Благо, зрячие. / А рядом гуляют по саду / Белогорячие» (АР-10-48).

1785

Как отмечал Аркадий Львов: «Медицинская экспертиза в тюремных спецпсихбольницах проводится такими методами, что ее действительно трудно отличить от допроса» (С2Т-1-361).