Енот-потаскун

Серпента Евгения

Сегодня с утра я приняла только пса с порезанной лапой и старого кота-почечника с обострением, которого отдала Алене на капельницу. Заполнила все карты и устроилась в комнате отдыха перекусить. Микроволновка, где разогревалась куриная нога, пискнула одновременно с телефоном. Я налила чаю, вытащила курицу, села на диван и достала телефон из кармана.

Личное сообщение ВКонтакте. Какая-то Виктория Семенова – это еще кто? Я пользовалась в основном мессенджерами в телефоне, а Контакт не любила, он был у меня только для входа в ветеринарные

и енотские группы. Ну и для связи с теми, кто предпочитал именно этот способ. Откусив кусок курицы, я открыла сообщение, и он застрял у меня в горле.

Первое, что бросилось в глаза, - фотография, на которой Антон обнимал за плечи вчерашнюю блондинку, а она, судя по позе, делала селфи. Вид у него был такой, как будто говорил: да хрен с тобой, фотографируй, только не ной.

Далее следовал длинный цветистый текст. Если отжать воду, суть его заключалась в следующем: Антон Енотаев – гнусная скотина, которая трахает все, что шевелится, и не в состоянии оставаться с одной женщиной хоть сколько-нибудь долго. А пишет она это потому, что я показалась милой и ей меня жаль.

Как она меня нашла – тут можно было не удивляться. Заглянула на страницу Антона, пролистала список друзей, опознала по аватарке. Наверняка ведь вчера хорошенько рассмотрела.

Первым моим побуждением было перекинуть эту эпистолу Антону, и я уже отметила сообщение галочкой, чтобы появилась стрелка пересылки, но остановилась.

Зачем? Что это даст?

Она рассказала мне что-то новое? Нет. То, что он с ней спал? «Антошечка» как бы намекало, но у меня голова была занята совсем другим, чтобы обсасывать эти намеки. Ученица? Ну так он сам говорил, что у него было овердофига женщин, в том числе и ученицы. Не сказал, что она одна из его бывших? А должен был?

Я представила, что мы с Антоном идем по улице и вдруг встречаем… Нет, Майкл уехал давным-давно, может, в Канаду, может, еще куда-то. Встречаем Кирилла, он со мной здоровается, и что я потом говорю Антону? «Это брат моей одноклассницы»? Или «это мой первый мужчина»? Вряд ли второе.

«Это было до тебя…»

Сколько раз я повторила себе это после нашего разговора – как еще одну мантру? Но приняла ли, полностью, безоговорочно? В плане прошлого – да. Но оно перетекало в настоящее и будущее.

Все его женщины – хоть десять, хоть сто – были абстракцией. Они просто были. Где-то, когда-то. Я о них не думала. Но та, в черном тренче… От этой реальности было не отвернуться. Нет, я не ревновала, не представляла их вместе. Но мы с ней пересеклись. А вчера пересеклись еще с одной – Викторией. Я видела ее, слышала ее голос, знала имя. Сколько еще будет таких пересечений?

У Ольги выпало два выходных подряд, и она поехала со своим Витей в Ригу. Впрочем, даже если б была здесь, я и так прекрасно знала, что она могла мне сказать. Да и не стала б ей рассказывать. Может, потом, но сейчас… я должна была справиться с этим сама.

После того разговора с Антоном я решила,

что постараюсь доверять ему. Потому что хочу этого. И все же… мне было страшно. Однажды я уже поверила мужчине и отдала себя ему, полностью, без остатка. Чем это обернулось – лучше и не вспоминать. Я боялась полюбить снова – и снова ошибиться. Хотя и понимала, что Антон совсем не такой. Но каждый раз, когда уже готова была сделать шаг вперед и позволить себе это, происходило что-то, отбрасывающее меня назад, в страх. И я сознавала, что не могу быть до конца свободной, раскрыться полностью – в разговорах, в чувствах, в сексе.

«Боящийся несовершенен в любви…»

Я боялась не возможной измены Антона как таковой, а нового разочарования. И поэтому уворачивалась от его разговоров о нашем будущем.

– Наташ, тут звонят, спрашивают, возьмешь котика на кастрацию, если подойдут?

Замечательно! Как символично, твою мать! Вот бы всех блудливых котов… Но, с другой стороны, что с ними делать тогда? В лото играть?

Я расхохоталась до слез и никак не могла остановиться. Прямо как вчера.

– Наташ, ты чего? – испугалась Валя.

– Ничего, Валюш. Скажи, если до двух успеют прийти, то возьму. Или тогда уже после трех, к Толику.

Надо было срочно взять себя в руки.

– Ален, прокапала кота? – я заглянула в процедурную.

– Да, сейчас придут за ним.

– Тогда готовь кастрацию. Коту. Не этому, другому. Скоро принесут.

Закончив все, я переоделась, поболтала минут пять с пришедшим сменить меня Толиком, а когда осталась в комнате отдыха одна, снова достала телефон. Посмотрела на фотографию, перечитала сообщение – и все удалила. А потом зашла на страницу Антона. В списке друзей Виктории не было. И, кстати, свой дурацкий статус про ветер он удалил. Хотя ничего другого не появилось.

Закрыв ВКонтакте, я набрала его номер.

– Ты уже закончила? – я слышала, как щелкает компьютерная мышь. – У меня тут дела еще кой-какие. Часам к семи подъеду. Что-нибудь купить?

– Антон, притормози, - попросила я. – Не обижайся, давай сегодня на паузу.

– Что-то случилось? – он насторожился.

– Нет, - я сама старалась в это поверить. – Устала очень. Вся неделя была тяжелая, а вчера особенно. Легла в два, встала в семь, глаза закрываются. А завтра мне снова с утра. Хочу хоть немного выспаться.

– Хорошо, - в его голосе было слышно сожаление. – Отдохни. Будет скучно – звони. До завтра?

– Да завтра, - я кивнула, как будто он мог меня увидеть.

Вечером я лежала на диване в халате, с Тошкой в ногах, с накрашенными ногтями и грязевой маской на лице. Чистила перья, как говорила мама.

Кстати, а когда она сама в последний раз чистила перья? Судя по ее виду, очень давно. Пока был жив папа, следила за собой, а потом резко махнула рукой. Грустно. Да и в мою жизнь начала лезть с удвоенной активностью, когда его не стало.