Эоловы арфы
Шрифт:
Наконец мост развели. И буквально минут через пять после этого на берегу показались пруссаки - вначале конный разъезд, потом стрелки. Было видно, как в досаде они метались по берегу, но сделать ничего не могли. Рейн в этом месте раскинулся широко, а других мостов поблизости не было.
На прощание пальнув три раза из пушек по раздосадованным пруссакам, отряд Виллиха двинулся в глубь правобережья, к баденской столице Карлсруэ.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Да, опять Карлсруэ. Еще не прошло и четырех недель, как Энгельс с Марксом были здесь, и вот теперь снова.
За это время произошло
Какие же еще произошли перемены за это время в Бадене и его столице?..
Виллих и Энгельс думали, что догонят свою армию в Карлсруэ, но они ошиблись - это случилось раньше. Оказалось, что Брентано не впустил отступающие союзные войска в свою столицу, а предоставил им размещаться в окрестных деревнях.
– Ну, с нами у него этот фокус не пройдет!
– зло сверкнул глазами Виллих.
– Пусть он размещает в деревнях того, кто бежит от неприятеля, а мы заслужили кое-чего получше.
– Да и не только в этом дело, - отозвался Энгельс.
– Присутствие в столице такого надежного революционного отряда, как наш, сейчас было бы весьма желательно.
Однако у въезда в город отряд был встречен сильным вооруженным заслоном: в столицу не пускали. Офицер, командовавший заслоном, достал из кармана бумагу, что-то поискал в ней и сказал:
– Отряд Виллиха? Прекрасно! Вам для размещения и отдыха предназначена деревня Дакслаиден. О, это настоящий рай!
– Рай?
– угрюмо переспросил Виллих.
– А где он находится?
– Всего в каком-нибудь часе ходьбы отсюда прямо на запад, по той же дороге, по которой вы шли, только под конец надо взять чуть левее.
– Одним словом, Виллих, - тут же заключил Энгельс, - рай для нашего отряда находится подальше от столицы и поближе к неприятелю. Так решил Брентано.
Но делать было нечего, пришлось вести уставший отряд обратно, на запад. Солдаты чертыхались, ворчали, но шли. Однако через час пути добрели не до деревни Даксланден, а только до поворота к ней. Вся дорога потребовала более полутора часов.
В деревню входили, когда уже начинало смеркаться. Все население высыпало из домов и молча, настороженно
– Да, рай, - ни к кому не обращаясь, проговорил Энгельс.
– Только в раю и можно увидеть такие ангельские физиономии.
Стали размещаться по домам. Хозяева предоставляли для солдат самые худшие помещения, многие даже не дали соломы, и спать усталым людям предстояло на голом полу. О том, чтобы поесть за счет крестьян, не могло быть и речи, подкреплялись тем, что у кого нашлось. К тому же еще выяснилось, что из четырех колодцев в деревне исправны только два, два других кто-то засыпал, а ведь надо было не только самим умыться и напиться, вода нужна была и для лошадей.
Увидя все это, Виллих сказал Энгельсу, чтобы он написал письмо Брентапо, в котором немедленно потребовал бы другие, более достойные отряда квартиры. Энгельс составил письмо в весьма энергичных выражениях. Кончалось оно предупреждением, что если требование не будет выполнено, то завтра утром отряд прибудет в столицу и расквартируется там по своему усмотрению. Виллих подписал письмо и тотчас отправил его варочным. Ждать ответа, конечно, не стали, занялись размещением.
Кое-что из того, что отряду сейчас не хватало, можно было взять в принудительном порядке, но Виллих на это не решился. И, вероятно, правильно сделал: ведь это была первая встреча пфальцской армии с населением союзного Бадена, и надо было сделать все, чтобы встреча не превратилась в ссору.
Уставшие, голодные, злые, многие на голом полу, уснули в эту ночь волонтеры отряда.
Нарочный, посланный с письмом к Брентано, часа через два вернулся без ответа. Ответ не пришел и утром.
В девять часов отряд был построен.
– Что ж, - сказал Энгельс Виллиху, - пора осуществить наше намерение.
– Пора!
– ответил Виллих и подал команду к выступлению.
Едва отряд прошагал с полкилометра, как впереди показалась тройка, во весь опор мчащаяся навстречу. Она приблизилась, остановилась, и из богатой коляски вышел сам господин премьер-министр в сопровождении офицера.
Виллих и Энгельс спешились. Брентано торопливо подошел к ним.
– Господа! Здравствуйте! Мне только сегодня утром передали ваше письмо, и я тотчас помчался к вам...
– Это совсем необязательно, - сказал Виллих, отвечая на приветствие.
– Вам достаточно было распорядиться, чтобы нам предоставили нужные квартиры.
– Но куда вы направляетесь теперь?
– с плохо скрытой тревогой спросил Брентано.
– Мы направляемся, господин премьер-министр, как и писали вам, в Карлсруэ.
– Но, господа, это невозможно. Совершенно исключается!
– Мы участвовали в боях, понесли потери и устали, - мрачнея от слова к слову, сказал Виллих.
– К тому же и эту ночь мы, по вашей милости, почти не спали. Мы голодны. Нам требуется хороший отдых. Мы должны привести в порядок свое боевое снаряжение.
– Господа! Слава вашего отряда у всех на устах, и я не допущу, чтобы такой отряд был размещен плохо.
– Вы уже допустили, - отрезал Виллих.
– Это недоразумение! Есть прекрасная деревня Дурлах, не так далеко отсюда, там вы и расположитесь.