Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982

Синицын Федор Леонидович

Безграмотность и формализм проявились в содержании плакатов, размещенных на заводах в Новосибирске и Херсоне: «Вноси красоту в жизнь и быт»; «Не бей, не топчи, не режь вещи. Этим ты наносишь ущерб государству»; «Работать строго по ПК — главная задача цехов заготовительного производства» («при этом ни рабочие, ни начальник цеха и парторг не смогли объяснить, что же такое ПК)» [440] .

Слабой была и устная пропаганда. С одной стороны, большинство ее мероприятий было относительно кратким по времени — агитационные акции и политинформации длились в среднем 15–20 минут, лекции — 1 час [441] , что было несомненным плюсом, принимая во внимание тягу советских лидеров и чиновников к многочасовым докладам. С другой стороны, многие активисты, которые должны были вести устную пропаганду, уклонялись от своих обязанностей либо выполняли их чисто формально. Опрос, проведенный в Таганроге в 1968–1970 гг. показал, что лекции и политинформации давали жителям этого города только 3,9 % всей полученной ими информации [442] .

440

РГАНИ.

Ф. 5. Оп. 59. Д. 24. Л. 65–67.

441

Remington Thomas Ор. cit. P. 187.

442

Журналистика в политической структуре общества… С. 95.

Одной из серьезных проблем советских СМИ был дефицит информации, выражавшийся в том числе в замалчивании определенных событий (прежде всего, неприятных или неудобных для власти [443] ) или в запаздывании информации о них. Советская пропаганда, как правило, обходила «острые вопросы». Даже если ее не всегда можно было обвинить во лживости, то как минимум присутствовала однобокая трактовка и «передергивание» фактов, лакировка действительности, а также излишний, надоедливый, ложный пафос [444] , который затенял реальное положение дел.

443

Hoffinann Eric Р. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism… P. 131.

444

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 60. Д. 39. Л. 13; РГАСПИ. Ф. 614. Оп. 1. Д. 27. Л. 6; Вестник Архива… С. 108; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 176.

Многие работники системы пропаганды и партийные активисты имели слабую теоретическую подготовку, обнаруживая, по мнению ведущего советского идеолога Г.Л. Смирнова, «неведение… тонких нюансов» этой деятельности. В декабре 1965 г. на встрече с редактором журнала «Агитатор» М.С. Курьяновым председатель идеологической комиссии ленинградского предприятия «п/я № 609» Шуб отметил, что в СССР «агитируют не те люди, которые должны агитировать». В 1966 г. в Свердловском районе Москвы было выявлено, что лекторы и пропагандисты «давали консультации и лекции на низком уровне». На выборах в Советы, состоявшихся в феврале 1969 г., деятельность агитаторов имела «формальный характер и не отвечала требованиям политической работы среди избирателей». По состоянию на октябрь 1970 г. группы политинформаторов, созданные в ряде партийных организаций Москвы, были крайне малочисленными и не могли «обеспечить своевременную политическую информацию своих коллективов» [445] .

445

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 71; Там же. Ф. 104. Оп. 1. Д. 35. Л. 5–6; РГАСПИ. Ф. 614. Оп. 1. Д. 27. Л. 5; ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2360. Л. 33; Там же. Ф. П-80. Оп. 1. Д. 1555. Л. 6.

Уровень образования пропагандистов снизился. Так, в 1966 г. в Оренбургской обл. более половины их имели только среднее или даже незаконченное среднее образование. Аналогичная ситуация наблюдалась и в журналистской среде: большинство литературных работников районных и городских газет имело среднее или еще более низкое образование, и очень мало кто из них обладал журналистской или хотя бы близко примыкающей к ней специальностью (среди сотрудников газет были агрономы, инженеры). Стремление завлечь в ряды пропагандистов более квалифицированных людей было одной из причин того, что от партийных органов регулярно поступали предложения о моральном стимулировании пропагандистов вплоть до присуждения им звания «Заслуженный деятель культуры» либо введения звания «Заслуженный пропагандист» [446] .

446

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 34. Д. 118. Л. 17; Там же. Д. 127. Л. 30; Там же. Оп. 58. Д. 18. Л. 22, 26.

Кроме того, пропагандисты сами страдали от дефицита информации, которую не были способны восполнить ни семинары и инструктивные доклады, проводившиеся партийными структурами, ни материалы прессы, включая газету «Правда». Главный редактор журнала «Политическое самообразование» А.С. Вишняков в апреле 1965 г. сообщал в ЦК КПСС, что «пропагандистские работники, к которым рабочие и крестьяне обращаются с… вопросами, испытывают иной раз немалые трудности… Создается ненормальное положение: люди ждут аргументированных ответов на тот или иной жизненный вопрос, который волнует их, а пропагандисты и агитаторы нередко уходят от таких вопросов. Этим пользуются отсталые элементы, распространители слухов». Конкретные проблемы, которые интересовали людей и на которые пропагандисты не могли ответить, включали в себя, например, «недостатки в развитии литературы и искусства» [447] , что было тревожным сигналом, особенно в условиях роста критических настроений среди творческой интеллигенции.

447

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 216. Л. 14; Там же. Оп. 58. Д. 20. Л. 73; ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 68.

Партийные активисты, готовые нести идеологию в массы, были обескуражены тем, что власти

фактически не давали им для работы информационной пищи. Партработники Ленинграда в 1965 г. отмечали, что «информация у нас поставлена плохо. К нам поступают сведения, наиболее интересующие трудящихся, с большим опозданием». Политинформаторы жаловались, что они не могут ознакомиться, например, с решениями XI пленума Компартии Китая [448] , хотя по заданию партии «должны критиковать эти решения». На совещании идеологических работников в марте 1969 г. было высказано, что «у нас много издается журналов, газет», но когда «возьмется политинформатор готовиться… он в этих журналах не найдет нужное, актуальное» [449] . Отсекая информацию даже от собственных пропагандистов, власть сама невольно препятствовала формированию нужного ей общественного мнения.

448

Пленум состоялся в августе 1966 г.

449

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 74; РГАСПИ. Ф. 614. Оп. 1. Д. 27. Л. 6; ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 66.

В связи с этим активисты предлагали «продумать и организовать своевременную информацию идеологических работников… по актуальным вопросам политики партии», что «дало бы возможность прямо и ясно отвечать на интересующие народ вопросы, снизило бы интерес многих людей к информации, передающейся по зарубежному радио». Они просили «об издании конфиденциального бюллетеня, об особой программе радио», выпуске «специального журнала «Политинформатор», из которых хотя бы партийцы (как наиболее «идеологически устойчивая» часть населения) смогли бы получать реальную и полную информацию о событиях в стране и мире. Другие предложения включали предоставление пропагандистам возможности знакомиться с «закрытыми» пресс-бюллетенями ТАСС или публиковать хотя бы усеченную информацию в существующих «теоретических журналах». Партийцы считали, что даже из таких «выдержек» можно будет дать разъяснения людям, так как «народ у нас сейчас достаточно грамотен, чтобы понять, что к чему» [450] .

450

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 229. Л. 7; Там же. Д. 241. Л. 10; Оп. 58. Д. 20. Л. 73–74; Там же. Оп. 60. Д. 39. Л. 13; Там же. Оп. 63. Д. 88. Л. 124; ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 66.

Недостаточно выполняли свои пропагандистские функции низовые партийные и комсомольские органы, а также рядовые коммунисты, которые часто отставали по уровню развития от своих беспартийных коллег. По данным на середину 1960-х гг., более половины из 12 млн членов КПСС имели только начальное и неполное среднее общее образование. Так, в 1964 г. в Ленинграде кандидатами в члены партии было принято 14 176 чел., из которых 42 % имели такое образование. Все. они были сравнительно молодыми людьми в возрасте до 40 лет, и при этом более 60 % из них не учились ни в школах, ни в техникумах, ни в вузах [451] .

451

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 216. Л. 14, 124; Там же. Д. 229. Л. 7; Там же. Оп. 34. Д. 118. Л. 16; Там же. Оп. 58. Д. 18. Л. 22, 26; Там же. Д. 20. Л. 71, 73–74; Там же. Оп. 84. Д. 89. Л. 3; Там же. Ф. 104. Оп. 1. Д. 35. Л. 5–6; РГАСПИ. Ф. 614. Оп. 1. Д. 27. Л. 5; ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 56, 66, 68; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 181–182, 184, 186; Партийная жизнь. 1965. № 16. С. 4.

На пропагандистскую деятельность оказывал негативное воздействие «материальный фактор». С одной стороны, от населения поступали жалобы на высокую стоимость изданий политической литературы, а с другой — оплата за написание «политической книги» была в 1,5–2 раза ниже, чем за приключенческую, научно-фантастическую и др., что «затрудняло привлечение квалифицированных авторских сил» к созданию идеолого-пропагандистских изданий [452] . Соответственно, это накладывало отпечаток на их качество. (Интересно, что в советской книжной сфере действовали «рыночные принципы» — более высокая востребованность у читателя давала выше гонорар для автора.)

452

Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях… Т. И. С. 147.

«Материальный фактор» вызывал трудности и в распространении политической литературы. В январе 1965 г. Госкомитет по печати сообщал в ЦК КПСС об отсутствии во многих столицах союзных республик и крупных промышленных городах магазинов, в которых бы продавалась общественно-политическая литература. Кроме того, работники книжных магазинов не заказывали «многих книг политической тематики, так как существующая система заработной платы и планирования книжной торговли не стимулирует улучшения работы с политической книгой… Торговая скидка, планируемая универсальным магазинам, не учитывает трудностей и специфики распространения политической литературы… что зачастую ставит эти магазины в тяжелое финансовое положение». В 1967 г. было выявлено, что многие брошюры издательства «Знание», выпущенные в предыдущие два года для системы партийной учебы, не были полностью реализованы. Особенно неблагополучно обстояло дело с продажей политической литературы в сельской местности [453] .

453

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 222. Л. 2; Там же. Оп. 59. Д. 30. Л. 151; Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 147.