Эпоха мертвых. Москва

Круз Андрей

Хамзат не очень хорошо понял, о чем идет речь, но вежливо посмеялся. «Кришнаиты» взялись грузить бочку на тележку, а Дим Димыч уселся за стол, открыв журнал учета.

– Золотом, говоришь? – спросил он.

– Золотом, – коротко ответил Хамзат.

Едва Хамзат начал отбирать нужное количество, выкладывая цепочки на электронные весы, стоящие перед ним, на стол упала тень, и женский голос с сильным украинским акцентом нараспев произнес:

– Ой, а красота-то какая! Подкинули бы барышне на бедность цепочку или колечко.

«Цепочка» прозвучала с ударением

на «е», причем как «цэпочка». Хамзат обернулся, слегка поморщившись. Прямо у него за спиной стояла все та же белокурая девка, которая все время крутилась с Зятем и лезла во все разговоры. Если бы в ее фразе не прозвучали глумливые интонации, он бы промолчал или отшутился, но эта баба с ее наглостью и жадностью его раздражала. Поэтому он просто ответил сквозь зубы:

– Валере скажи. Он купит.

– Ой, какие мы нежные… – фыркнула Любаня и отошла, величественно покачивая ядреным круглым задом под джинсами в обтяжку.

Хамзат мысленно проклял этот ходячий соблазн и обернулся к Дим Димычу, внимательно наблюдавшему за сценой, но промолчавшему.

– Считаем, – коротко вернул ситуацию к делу Хамзат.

Когда они вышли из склада, багажный отсек «Паджеры» был выстелен толстым полиэтиленом, заднее сиденье сложено, а «кришнаиты» уже загружали тяжелую бочку, с пыхтением и матом перетаскивая ее с тележки.

– Машину не поцарапайте! – сказал им совершенно машинально Хамзат и перехватил взгляд стоящей у выхода с территории Любани.

Взгляд ему не понравился, и уже по другой причине, куда более нехорошей, чем до этого. Любаня смотрела исподтишка, а рядом с ней стояли два молодых парня в камуфляже без погон, и она что-то активно им объясняла. А те кивали и тоже поглядывали в его сторону.

Хамзат сделал вид, что ничего не заметил, лишь снял с плеча АКС, сложил приклад и закинул в салон, на правое сиденье. Обратил он внимание и на то, что, едва погрузка закончилась, Любаня уехала с парнями на черном «гелике», словно специально поторопившись.

«Нехорошо это, – подумал Хамзат про себя. – На золото смотрела так, что глаза горели. Дурак Зять совсем, что такую тварь рядом с собой держит».

Других дел у него здесь не оставалось больше. Думал было подкупить патронов вместо истраченных в Химках, но потом от этой мысли отказался. Как раз патронов у них на базе хватало с избытком. Да и с собой он меньше десяти набитых магазинов не возил, так что хватить на дорогу до дома должно было с избытком. Проверил лишь, как рука ложится на рукоять автомата, и тронул машину с места. Ворота с нефтебазы ему открыли на выезд без вопросов, и он покатил через лес, внимательно глядя по сторонам и заодно в зеркало, не мелькнет ли где-нибудь черный «Геленд».

Но преследования пока видно не было. Машина миновала мост, возле которого дежурили четверо с оружием, но Хамзат знал, что это не бойцы, а скорее «охотники», их делом было чистить территорию от нежити. Внимания они на него не обратили никакого, да и он на них ровно столько же.

«Мерседес» показался в зеркале, когда он отъехал от моста не больше чем на километр, когда с двух сторон потянулся довольно густой лес. И

шел «мерседес» на немалой скорости, догоняя его. Зачем? Был бы дураком – и вправду задумался над этим вопросом, но Хамзат дураком не был. Он и повоевал в первую войну, и всякое повидал, и главное – у него были очень плохие последние два дня. Очень плохие, настолько, что появление Любаниной машины в зеркале вызвало настоящий приступ тяжелой, удушающей ярости, такой, что если ее не разрядить, не заземлить на кого-то, то она может просто убить, остановив сердце.

Переложив автомат со сложенным прикладом себе на колени, Хамзат даже немного сбросил скорость, чтобы не оттягивать неизбежное.

– Аллаху акбар, – прошептал он, чувствуя, как ярость, скопившаяся в нем, придает ему силы и ясности в голове.

Внимательно глядя в зеркало, он ждал, когда один из двух сидящих впереди парней, тот, что справа, высунется в окно с автоматом и откроет огонь. На его месте он сам так бы сделал. Но, к удивлению, они его совсем за лоха приняли. «Геленд» помигал фарами, посигналил, а в заднее окно высунулась улыбающаяся Любаня, жестом приглашая его остановиться. У пацанов же на передних сиденьях лица были бледные, напряженные.

Хамзат остановил машину, широко улыбаясь в окно, и, когда «Геленд» поравнялся с ним, одним движением вытолкнул наружу ствол АКС, упираясь в дверь краем магазина, и длинной очередью хлестнул по сидящим впереди. Цилиндрический дульный тормоз выбросил тройной хвост огня, струя пустых гильз ударила по приборной доске, а пули прошили насквозь салон немецкого внедорожника. Тот, что сидел справа, худой, стриженный почти налысо светловолосый парень лет восемнадцати с виду, был убит мгновенно, пули угодили в голову. Второй дернулся, то ли пытаясь выскочить из салона, то ли схватиться за оружие, но тут досталось и ему, причем несколько сразу, все в грудь и шею. Он свалился головой на рулевое колесо и затем скатился вбок. На своего товарища, обмякшего и выпавшего головой в открытое окно.

Зато выскочить успела Любаня. Пока Хамзат менял выпущенный одной длинной очередью магазин, она выскочила в дверь с противоположной стороны и исчезла из поля зрения.

– Куда пошла? – крикнул он, досылая патрон. – Иди ко мне, разговор есть!

В убийстве двух дезертиров его ярость выхода не нашла. Он их даже и не винил ни в чем, вся его злость сосредоточилась на этой наглой и жадной бабе, готовой убивать и продавать людей за копейки. И которая хотела убить его просто за побрякушки, оставив без отца его сыновей.

Жену в списке привязанностей он пропустил, равно как и не вспомнил о том, как это золото самому пришло в руки – такие скользкие моменты его мысль огибала легко, как мастер-слаломист вешки на спуске.

Выскочив из-за руля, он широким шагом пошел в обход расстрелянной машины и чуть не поплатился за самоуверенность. Две пули подряд, выпущенные из пистолета, ударили в заднюю стойку, заставив его укрыться. Еще несколько выстрелов выбили оставшиеся стекла. Было слышно, что стреляют не в упор, Любаня успела отбежать с дороги, наверное укрывшись за деревьями.