Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
– А что за чечены? – спросил я. – Много?
– Та откуда я знаю? – чуть даже возмутилась девка, причем ее украинский акцент даже усилился. – Как давай стрелять, я еле сбежала. А мальчиков сразу убили.
– На чем были? – снова задал я вопрос. – На серебристой «Паджере»?
– Та откуда я знаю? На серебристой, верно, а «Паджера» оно или не «Паджера», я не в курсе.
– Так там один всего был, на «Паджере», – сказал я. – Он в одиночку напал, что ли?
– Это чего в одиночку? – как бы даже обиделась девка. – Его небось на выезде ждали. Не один.
Не знаю почему, но не поверил я ей сразу и категорически.
Когда до моста осталось метров сто, из-за поворота дороги впереди показались сразу три машины – УАЗ без верха и следом за ним два джипаря помодней, все битком набитые людьми с оружием.
– Стойте, ребята! – закричала девка, и едва мы тормознули, как она выскочила наружу и замахала руками.
Маленькая колонна резко остановилась, из «уазика» выскочил здоровый парень с «Витязем» на груди, тот самый, которого я видел на рынке с этой девкой возле автобуса администрации.
– Валерик! Валерик! Ой, шо было! – заголосила девка на истеричной нотке, которой еще минуту назад в ее голосе не наблюдалось.
– Тихо! – злобно, но негромко рявкнул на нее здоровый. – Рассказывай, пацаны где?
– Ой, поубивали мальчиков! – еще истеричней заорала она.
К моему удивлению, здоровый поднял руку и с маху отвесил ей тяжелую оплеуху, такую сильную, что девка села на задницу и замолчала в недоумении. А здоровый шагнул к нам, нагибаясь к окну:
– Вы ее где подобрали?
– С километр отсюда. Если поедешь, то сразу увидишь, там «Геленд» расстрелянный, – ответил я.
– С пацанами что случилось? Видели?
– Убили их, – пожал я плечами. – Возле машины лежат.
Здоровый прикрыл глаза, вздохнул, словно старясь успокоиться и не сорваться, затем сказал, постучав по крыше «Форанера»:
– Нет к вам претензий, езжайте, куда собирались. Удачи.
После этого он отвернулся и пошел к девке, сидящей на дороге, держащейся за щеку и ошеломленно крутящей головой.
Валера Воропаев
6 апреля, пятница, вторая половина дня
Торговля шла, доходы росли, пацаны Самбиста гоняли в город бригадами из боевиков и грузчиков и привозили толковый товар отовсюду, в общем, дел было выше головы. Валера даже подумывал привлечь какого-то управляющего на свое место, потому что ощущал, что превращается в обычного директора рынка, что его никак не удовлетворяло, по крайней мере, самую неугомонную часть натуры.
Любаня уже не таскалась за ним хвостом, а действовала самостоятельно, успевая туда, куда не успевал он. Наблюдая за ней, Валера все больше и больше поражался ее циничной практичности и невероятной, какой-то агрессивной, даже скорее злобной, жадности. Сейчас, оказавшись при делах и власти одновременно, она словно пыталась нахапаться всего, чего ей не хватало во всей ее предшествующей жизни, прошедшей сначала в рабочем поселке на окраине небольшого украинского города, а потом
Он выделил ей черный «Геленд» с мигалками, который ребята притащили из одного рейда и вручили ему со смехом, как члену местного, мол, правительства. Однако самого Валеру полностью удовлетворял УАЗ, он даже находил какое-то удовольствие в езде на этой простенькой машине, словно в прошлой своей жизни навсегда объелся роскошью. Вместе с машиной он приставил к Любане двух своих бойцов из дезертиров, на всякий случай, в качестве водителей и охраны.
Сегодня суеты еще прибавилось – в огромном сарае в дачном поселке открыли точку, где начали торговать наркотой. Планировали давно, все руки не доходили, но вчера Самбистовы орлы катались на какой-то фармацевтический склад и вместе с товаром притащили двух совершенно обдолбаных торчков, представив их знающими варщиками винта. Те заперлись на этом складе еще в начале Катастрофы и с тех пор оттуда не выходили, словно решив победить наркотики, уничтожив их путем употребления.
Кто-то предложил проверить их знания, заставив приготовить несколько кубов. А затем нашли и знающего потребителя – Окуня, немолодого бандюгу, так и не поднявшегося над ролью обычного быка из-за глупости, алкоголизма и пристрастия к этому самому винту. Тот поставился двумя «квадратами» и оценил творение торчков на «отлично» по шкале из любого количества баллов.
Оборудование для винтоварни нашли среди своих трофеев и сегодня с утра ее запустили в действие в домике рядом с сараем. А в сарае наставили старых коек, которые готовы были предоставлять тем, кто решит зависнуть прямо у точки продажи. Торговали не только винтом, кстати. Было у них чуть не сто килограммов «хмурого», была и трава мешками, и «колеса» с аптечных складов. Самбистовы точно знали, какие объекты и каких людей теперь следовало бомбить. Едва успели развесить объявления, как в сарай потянулись первые покупатели. И Валера решил, что с этим своим проектом он тоже не прогадал.
Любаня с утра ездила ему по мозгам дорожным катком, уговаривая снова послать людей за девками в «Центры спасения» – имеющихся четырех подневольных проституток не хватало даже для обслуживания постоянных клиентов, в каких, например, превратились бывшие военные-тыловики, пристроившиеся к оружейной торговле. Те целый день пили, к вечеру закатывались сначала в ресторан, а потом в сауну, куда и заказывали девиц. Но Валере самому заниматься было этим недосуг, да и западло, и людей он ей выделить никак не мог, дел хватало. А проект с обменом двух наливников на захваченных чеченцами баб и генераторы рассыпался карточным домиком – личный состав договаривающейся стороны сократился до одного человека, прикатившего на велосипеде, после того как те умудрились напороться на военный опорный пункт.
Носясь по всем подчиненным территориям, Валера заметил, как чеченец, которого звали Хамзатом, купил у какой-то заезжей компании, экипированной как спецназ, новенький серебристый «паджерик». Ну купил и купил, дай Аллах ему здоровья или не давай – невелика разница. Второй раз Валера увидел его возле машины на нефтебазе, когда сам командовал работягами, ставящими щит для объявлений. Тут к нему подскочила Любаня, жарко зашептав:
– Валерик, там у чеха золота куча, прикинь?
– И чего? – не понял Валера.