Эпоха последних слов
Шрифт:
А потому Вольфганг не испытывал никакого подобия жалости, спуская тетиву и отправляя стрелу в горло первому из бегущих. Это напоминало тренировочный бой с манекенами из холстины — вот только уцелеть в этом бою не представлялось возможным. Первый хрипло хрюкнул и зарылся лицом в пепел. Следующий с легкостью перепрыгнул через него, не промедлив ни секунды.
Они отступали в глубь двора, в угол, образованный двумя стенами. Вершиной угла служила башня, дверь в которую закрывали толстые дубовые доски. Имейся у пятерых в запасе хотя бы минута-другая, можно было бы попробовать оторвать доски и занять башню — обороняться в ней не в пример легче, и там они бы наверняка смогли бы продержаться до прихода Аргуса. Но в их положении
Костолом шагнул вперед, размахиваясь Рогатым Крушилом. Подчиняясь его могучим рукам, оно описало широкий полукруг и снесло разом несколько голов, затем рванулось в обратную сторону, подобно смертоносному маятнику. Ни один из нападавших не попробовал уклониться или защититься: они бросались под удар и падали, срубленные каменными лезвиями. Больше всего Костолом напоминал косца, укладывающего перед собой послушную траву аккуратными, ритмичными, отточенными движениями. Тех, кто чудом проскакивал мимо Рогатого Крушила, встречали Вольфганг и Скалогрыз: рыцарь бил по головам скипетром, а гном дробил грудные клетки своей «гренадерской» кувалдой.
Демон наблюдал за этим с нескрываемым интересом. Даже в горячке драки, с такого внушительного расстояния Вольфганг мог различить издевательскую усмешку, застывшую на покрытом засохшей кровью морщинистом лице Распрекрасной. Тело старухи продолжало висеть над землей с распростертыми в стороны руками, распятое среди дыма и пепла черной, злобной волей.
Груда трупов вокруг отбивающейся троицы продолжала расти. Костолом, похоже, еще не начал уставать — устрашающая каменная кирка, уже срубившая не меньше десятка нападавших, рассекала воздух с прежним ожесточенным рвением. Вольфганг и Роргар, захваченные азартом сражения, тоже не чувствовали нужды в отдыхе. Элли и Червяк за их спинами перезаряжали гномьи аркебузы. Ряды безумцев постепенно таяли, все-таки их в Цитадели находилось ограниченное количество.
— Война! — крикнул демон. — А попробуйте-ка одолеть моих лучших псов!
При этих словах в атаку кинулись те два здоровенных орка, которых тварь, завладевшая Распрекрасной, прежде держала на цепях. Несмотря на худобу, они не уступали Костолому ни в росте, ни в длине рук или клыков. Единственным очевидным преимуществом Ыра было его оружие. Орки бежали рядом, плечом к плечу, и рыцарю хватило одного взгляда, чтобы понять: победить обоих Костолом не сможет. Сруби он первого из них Рогатым Крушилом, второй уже через долю мгновения обрушится на него всем своим весом и наверняка собьет с ног, открывая дорогу остальным безумцам.
— Стреляй! — крикнул он Скалогрызу.
— Лови! — Элли, моментально сориентировавшись в происходящем, бросила гному его шестиствольную, «звездную» аркебузу. Роргар был занят — он забивал кувалдой своего соплеменника, в косматой бороде которого расползался окровавленный оскал. Наверное, в далеком будущем, если победа останется за Светом, об этом маленьком сражении сложат легенды. Сказители будут подробно описывать, как рыцарь и гном пытались предостеречь своих околдованных собратьев, как кричали «Назад!», «Остановитесь!» и «Вы не понимаете, что творите!» Легенды имеют право искажать факты. Пожалуй, ни один из тех, кому доведется услышать о произошедшем во дворе Девятой цитадели Братства Алхимиков, не будет нуждаться в правде. Никому не интересно слушать рассказ о том, как на самом деле пятеро насмерть перепуганных путников отбивались от толпы обезумевших пожирателей плоти. О том, как без зазрения совести крушили молотками и палицами головы своих сородичей, роняли их на землю, наступали на грудь, чтобы не позволить подняться, и добивали, вырывая последние крупицы жизни из агонизирующих тел. О том, как некогда живые, полные мечтаний, тайн и планов, люди, орки и гномы превратились сначала в оскаленные комки ненависти ко всему живому, а потом —
Да и вряд ли кто-то станет рассказывать об этом. Просто вряд ли кто-либо узнает…
Роргар нанес финальный удар, отбросил кувалду и подхватил с земли аркебузу. Он чиркнул огнивом, запалил фитиль. В этот самый момент орки прыгнули. Они не атаковали Костолома в лоб, не подставились под удар — вместо этого двое зеленокожих громил взмыли высоко в воздух и, перелетев через размахивающего Крушилом Ыра, приземлились за его спиной, прямо перед Элли и Червяком. Те отпрянули, но ускользнуть от жилистых лап удалось только мальчишке, эльфийку один из орков все-таки сграбастал.
— Отпусти! — взвыл Червяк, но бросаться на варваров не стал, на это ему хватило ума.
— Беги! — крикнула Элли, безуспешно пытаясь вырваться из цепких объятий. — Беги отсюда!
Скалогрыз направил было аркебузу на орков, но, поняв, что в любом случае зацепит девушку, сразу отскочил в сторону, крикнул Костолому:
— Сзади! Я крою!
К счастью, Ыр тут же понял, что от него требуется: в бою степные тугодумы часто проявляют недюжинную сообразительность. Он резко обернулся, держа свою каменную кирку наперевес, переключился на зеленокожую угрозу. Роргар проскользнул мимо, навстречу толпе безумцев, больше не сдерживаемых Рогатым Крушилом, и, когда спустя пару секунд первые из нападающих, перебравшись через вал трупов, кинулись на него, гном рявкнул:
— Кранты вам, болтотря..!
Закончить фразу он не успел. Фитиль догорел, громыхнул выстрел, окутав поле битвы густым серым дымом. В этом дыму Костолом одним неуловимо-быстрым ударом рассек прыгнувшего на него орка от плеча до пояса. Рогатое Крушило увязло в плоти, одно из каменных лезвий застряло среди костей, поэтому Ыру пришлось выпустить оружие из рук. И как раз вовремя: второй орк кинул эльфийку ему в лицо, а сам метнулся следом. Костолом поймал Элли и резко повернулся, приняв врага спиной. Тот повис у него на плечах и впился клыками в шкуру меж лопаток. Ыр взревел, как разъяренный боров, и, бросив изрядно помятую эльфийку в пепел, опрокинулся навзничь, придавив висящего на нем дикаря. Тот разжал клыки, на долю секунды ослабил хватку. Этого хватило, чтобы Костолом вырвался, откатился в сторону и вскочил на ноги. Как только обезумевший орк начал подниматься следом, Вольфганг встретил его ударом скипетра в лицо. Палица смяла и без того уродливую морду, сломала клык и раскроила лоб, но остановить безумца не смогла. Орк встал во весь свой огромный рост, качнулся, словно решая, на кого напасть: на рыцаря или сородича, однако определиться ему не дали.
Элли, отползшая в сторону, подняла еще одну аркебузу, с которой они с Червяком как раз закончили возиться, и разрядила все ее три ствола в упор в спину великана. Он рухнул ничком прямо на своего товарища, сраженного Костоломом несколькими секундами ранее. Их кровь смешалась в черной мутной луже.
Между тем рассеялся дым от гномьего залпа. Оказалось, что картечь убила шестерых зверолюдей и серьезно покалечила еще с десяток — они тяжело ворочались в грязном, липком пепле, среди собственных внутренностей и оторванных конечностей. Оставшиеся больше не наступали, замерли неподвижно на своих местах. Ничего не выражающие лица, закатившиеся глаза, оскаленные рты. Оболочки. Марионетки, которых не повели на убой.
Вольфганг, Элли и Костолом одновременно подняли головы. Демон смеялся. Это было невероятно отвратительное зрелище: узкие черные губы разошлись, обнажив серые десны и несколько кривых желтых зубов, меж которых извивалось нечто, больше всего напоминающее комок тонких червей или крысиных хвостов.
— Неплохо! Но я и не ожидал от вас другого: в конце концов, Двухголовый вряд ли выбрал бы в свои чемпионы кучку слабаков. Спектакль получился отличный, однако, пожалуй, пора с вами заканчивать.