Эпоха последних слов
Шрифт:
А в следующее мгновение позади него тяжело захрустел костный ковер. Рыцарь начал оборачиваться, открывая глаза, и, не сумев удержать равновесия, рухнул обратно в белую мертвую пыль. Но две могучие руки подхватили его, подняли в воздух, бережно понесли куда-то. Он не знал, реальность это или бред — голова страшно кружилась, пищевод и желудок судорожно пытались извергнуть наружу хоть что-то — сильнейшие рвотные позывы сотрясали все тело.
— Ты победил! — сказал рядом тяжелый, хриплый голос. — Ты доказал, что в тебе течет кровь богов. А значит, ты — мой брат.
Рихард все-таки смог открыть глаза. Над ним нависала, покачиваясь в
Голова казалась крошечной на фоне по-настоящему великанских плеч, бугрящихся мышцами, утыканных ржавыми гвоздями, на которых висели древние, крошащиеся черепа. Еще более грозное впечатление производили клыки, торчащие из углов пасти: длиной с руку взрослого мужчины, загибающиеся кверху, будто рога косматых быков, что разводили у Рихарда на родине. Именно такие клыки и украшали вершину мраморной колонны, никаких сомнений. Лоб бога войны закрывала железная пластина, крепившаяся прямо к кости с помощью толстых медных болтов. Нижний край пластины нависал над глубоко посаженными глазами, горящими бледным желтым огнем.
Из приоткрытой пасти, полной острых зубов, свисал тонкий язык пепельно-серого цвета. Кожа Зара была того же оттенка, но чуть светлее. Он нес Рихарда, как мать несет младенца, бережно прижав хрупкого человечка к своей мускулистой груди.
Едва тошнота и головокружение ослабли настолько, чтобы можно было открыть рот, рыцарь сказал:
— Сам пойду…
— Шутишь? — прогудел великан. — Ты и шагу сейчас не ступишь. Темные Тропы не особенно гостеприимны, тем более, к живым. Тебе не место здесь, в этом все дело.
— Я должен идти…
Рихард закрыл глаза, потому что мир начал вращаться с удвоенной быстротой. Он знал, что великан прав. Боги никогда не заблуждаются. Никогда.
Элли заметила, что Червяка нет, только когда внизу появился шум. Она увлеклась чтением — и не замечала ничего вокруг. С тех пор как ей последний раз доводилось держать в руках свиток с текстом, прошло очень много времени. Настолько много, что теперь даже рецепты алхимических зелий шли на ура. Особенно интересным оказался почему-то рецепт Эликсира Перманентной Стройности. Старший Народ никогда не страдал от проблемы избыточного веса, но сама мысль о подобном приводила Эллару в ужас. И читать о том, как люди боролись с этим недугом, было невероятно увлекательно. Однако стоило ей добраться до строк «…смешивать отвары следует с осторожностью, потому что яды мухомора в избыточных дозах могут быть опасны, особенно в сочетании с соком бледных поганок и пещерной плесенью. Посему рекомендуется использовать…», как где-то внизу, то ли на первых этажах, то ли во дворе послышались скрежет и звон. Потом что-то громыхнуло, и кто-то закричал — протяжно, пронзительно — криком умирающей плоти.
Элли вскочила, уронив свиток с рецептом на пол.
— Черв… — начала она, но осеклась, увидев, что мальчишки в комнате нет. Харлан на кровати беспокойно заворочался, но глаз не открыл. Внизу снова громыхнуло — так, будто нечто тяжелое с большой высоты рухнуло на каменный пол. Торговец вздрогнул и проснулся.
— Что случилось? — сразу спросил он, нахмурившись. Долгая, полная приключений и опасностей жизнь приучила купца мгновенно приходить в себя.
— Я не знаю. — Элли закусила губу. — Может,
Она бросилась к дверям, выглянула во внешнюю галерею, отчаянно надеясь увидеть там мальчишку. Но, само собой, его там не оказалось. Коридор был пуст, за высокими стрельчатыми окнами тоскливо серело затянутое дымом небо. Элли вернулась в комнату.
— Червяк убежал, — сказала она. — Не знаю, где он.
Прежде чем купец успел ответить, внизу опять раздался крик, оборвавшийся так же резко, как и начался.
— Вряд ли «ничего страшного», — пробормотал Харлан и, повернувшись, спустил ноги с кровати.
— Тебе нельзя вставать, — поспешно заявила Элли, указывая на бинты. — Еще рано…
— Ты меня понесешь, что ли? — криво усмехнулся торговец. — Надо пацаненка искать, я правильно понимаю?
— Да.
— Вот то-то и оно, что «да».
Харлан поднялся, отбросив в сторону одеяло. Его тут же шатнуло, но он сумел удержать равновесие.
— Видишь, ты сам еле ходишь, — сказала эльфийка. — Ложись обратно. Я пойду вниз, а дверь запру. Тебе нечего будет бояться.
— Ну? А если… если ты… не вернешься, а замок, к примеру, подожгут? Я буду тут коптиться, в запертой комнате? Нет уж, давай так: иди за мальчишкой, а я соберусь с силами и двину следом.
Эллара только пожала плечами. Вряд ли Цитадели Алхимиков мог угрожать пожар — она была построена из крепкого горного камня, которому не страшен никакой огонь. Даже если бы вулканическая лава текла в этом направлении, ей не удалось бы повредить крепости. Но тратить время на споры с купцом эльфийка не собиралась.
Она оставила его, вышла в галерею. Червяк мог пойти налево, к следующей башне, по следам рыцаря, гнома и орка, а мог свернуть направо и вернуться тем же путем, каким они добрались сюда. В этом случае он точно должен был спуститься вниз, а значит, что бы там ни происходило, оно вполне способно угрожать ему.
Элли побежала направо. Если она ошиблась, и мальчишка отправился в другую сторону, исследовать замок, то слава Серому Алвинду — ей нечего опасаться и рисковать придется лишь собой. В конце концов, его исчезновение — только ее вина.
Снова послышались крики. На этот раз громче и отчетливее. За ними последовал резкий хлопок, какой бывает при взрыве пороха. Элли выскочила на винтовую лестницу и помчалась вниз, прыгая через три ступеньки. Внутри нее боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, страх сжимал сердце все крепче с каждым шагом, с другой — нарастало приятное ощущение причастности к чему-то большому и по-настоящему важному. Отступать сейчас она уже была не в состоянии.
Навстречу ей по лестнице поднимался человек в черной робе алхимика. Он передвигался медленно, тяжело опираясь руками о стену. На ступенях позади него оставалась темно-красная полоса. Лицо несчастного было все перепачкано в крови, и в полумраке башни Элли удалось различить лишь глаза: выпученные от мучительной боли и смертного ужаса, глаза попавшего в стальной капкан животного — безумные, остекленевшие. Эти глаза были ей знакомы. Их обладатель принес им поднос с похлебкой и хлебом несколько часов назад. Она проскочила мимо, даже не пытаясь спрашивать о мальчике, и только тремя или четырьмя шагами ниже до нее дошло, что все равно не удалось бы получить ответа — у алхимика отсутствовала нижняя челюсть. Остановившись, эльфийка обернулась, но умирающий уже скрылся за поворотом лестницы. Элли продолжила путь вдоль кровавых пятен.