Еретическое путешествие к точке невозврата
Шрифт:
– А ты напейся, поможет, – равнодушно ответил Вольфгер. – Хочешь, прикажу, чтобы принесли пару кувшинов? Ты какое вино больше любишь? Или тебе брентена?
– Нет, спасибо, – помотал головой Рупрехт, – не надо вина. Во-первых, гнома напоить нелегко: мне, чтобы как следует опьянеть, надо много выпить, а, во-вторых, я, когда пьяный, дурак дураком, ещё беды наделаю. Лучше я просто так посижу. Прикажи только, чтобы чего-нибудь поесть собрали, а то у меня совсем живот подвело, в тюрьме-то, знаешь, не кормили, а в кабаке я поесть не успел…
–
***
Зима полностью вступила в свои права: за ночь улицы Виттенберга завалило снегом, который никто не убирал. Горожане протоптали вдоль стен извилистые, узкие тропинки, а серединой улиц завладели верхоконные и повозки.
Аккуратно ступая по заледеневшим дорожкам и обходя жёлтые пятна лошадиной мочи, Вольфгер вышел на рыночную площадь.
По зимнему времени рынок был не очень богатым и уже заканчивал работу, многие продавцы складывали остатки своих товаров в корзины. На снегу валялись вялые капустные листья, луковая шелуха и прочий мусор.
Было немноголюдно, поэтому Вольфгер сразу увидел в дальнем углу площади грубо сколоченный деревянный помост, на котором стояла массивная колода, окованная железными полосами. Колода была покрыта бурыми пятнами и потёками. Вольфгер не сразу понял, для чего нужны помост и колода, а когда сообразил, его передёрнуло. Он вдруг услышал рёв толпы, хряск топора, истошный вопль, глухой стук падающей на помост отсечённой кисти и, отвернувшись от эшафота, ускорил шаг.
Против ожиданий, в приёмной торгового дома Фуггеров уже толпился разномастный люд. Вольфгер, где плечом, а где ножнами меча раздвинул посетителей и подошёл к тому месту, где за барьером сидел вчерашний старший приказчик.
Как и в Дрездене, заметив Вольфгера, приказчик немедленно провёл его в отдельную комнату, тщательно запер дверь и только после этого сказал:
– Доброе утро, господин барон, я к вашим услугам.
Вольфгер коротко рассказал о событиях прошедшей ночи и попросил совета, где спрятать гнома.
Приказчик задумался.
– К сожалению, поселения гномов в Виттенберге нет, это несколько осложняет дело… Простите, ваша милость, я хотел бы уточнить, сколько стражников пострадало?
– Нисколько, – ответил Вольфгер, – их было трое, и они мирно проспали всё самое интересное.
– Но вы упомянули одного убитого.
– Да, пришлось, к сожалению, свернуть шею сокамернику нашего гнома, потому что он оказался слишком любопытным.
– Кто таков?
– А я откуда знаю? По виду какой-то нищеброд.
– А, ну, тогда его можно не принимать во внимание, – небрежно отмахнулся приказчик. – Подведём итог: карлик игрок в кости исчез, причём, как он исчез, никто не видел, стражники побег проспали, камера осталась запертой, и, главное, отцы-инквизиторы о том, что был арестован не карлик, а гном, ничего не знают. Так?
– Так, – кивнул Вольфгер, – вы не упустили ни одной мелочи. И что нам теперь делать?
– Сколько
– Не знаю… В зависимости от того, как пойдут дела. Думаю, недолго, от силы, несколько дней.
– Тогда, пожалуй, будет лучше, если гном это время проведёт в своей комнате на постоялом дворе.
– А хозяйка, служанки?
– Они будут молчать, не извольте беспокоиться, это моя забота. Теперь вот что, вам ведь понадобятся припасы на дорогу, лошади, карета для дам?
– Да, верно. Две верховые лошади у нас есть, понадобится ещё одна, а ещё – хорошая дорожная карета с упряжкой, кое-какие припасы, тёплая одежда и, возможно, карты местности. Но это будет зависеть от того, куда мы поедем, пока я этого не знаю.
– Всё будет сделано, господин барон, не беспокойтесь, – поклонился приказчик.
***
– Ну что, отче, пожалуй, пришло время встретиться с доктором Мартинусом Лютером, как ты полагаешь? – спросил Вольфгер, зайдя в комнату монаха на постоялом дворе.
– Воистину, пришло, – взволнованно сказал отец Иона, – ведь сколько уже времени потеряно! Скоро Рождество, а дело так и не сдвинулось. Когда пойдём?
– Да вот прямо сейчас и пойдём, одевайся.
***
Лютер жил довольно далеко от постоялого двора. Кухонный мальчишка, которого хозяйка отправила в качестве провожатого, радовался неожиданно обретённой свободе и развлекался вовсю. Он, как щенок, носился вокруг Вольфгера и отца Ионы, на ходу лепил снежки и швырял их в резные каменные фигурки химер и горгулий на карнизах и вообще во всё, что попадалось ему на глаза. У парнишки покраснели руки, текло из носа, он то и дело поправлял опорки на ногах и запахивал драный плащ, но холода не чувствовал и выглядел совершенно счастливым. Глядя на него, Вольфгер грустно улыбнулся – настолько незатейливое детское счастье не вязалось с мрачной угрозой, незримо нависшей над миром.
Наконец они подошли к дому, отгороженному от улицы высокой стеной из красного кирпича.
– Это здесь, благородные господа! – заявил мальчишка, вытирая нос рукавом. Поймав на лету брошенную монетку, он взвизгнул от радости, крутанулся на пятках и убежал.
Пройдя под аркой, Вольфгер оказался в узком и неуютном дворе. Что-то в нём было не так.
– Глянь, отче: а снег-то нетоптаный, – заметил барон. – Почему?
– А ведь и правда… А я и внимания не обратил. Но, может, есть другой вход?
– Может, и есть, только дом всё равно кажется каким-то мёртвым, вон, и ставни закрыты, да их, по-моему, с лета не открывали. Сдаётся мне, парнишка перепутал дом, этот выглядит нежилым и каким-то заброшенным.
– Глянь, а из трубы-то дымок вьётся, – сказал отец Иона, – значит, в доме всё-таки кто-то есть. Давай постучим!
Вольфгер подошёл к двери, нашёл молоток на цепочке и несколько раз сильно ударил.
Тишина.
– Похоже, всё-таки никого там нет, – сказал он.
– Постучи ещё.