Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
– Ох, мальчики, а я покойников боюсь!
Мы стоим в часовне замка герцога Альфонсо, уже глубокая ночь, здесь никого, только неясно мерцают пара свечей. В ее изголовье. И огоньки отражаются в нежных дымчатых опалах, украшающих ее полупрозрачные виски. Я подхожу ближе, смотрю, как завороженный, не могу насмотреться. Ее лицо кажется разгладившимся, успокоенным. Но… будто бы не имеет с ней ничего общего. Как будто она реальная ушла куда-то, оставив здесь только оболочку. И унесла с собой мягкую манящую зелень глаз, ласковый тихий голос. Золото ее волос, сейчас прикрытых покрывалом, померкло. И больше не вбирает свет солнца. И нежные округлые пальцы неподвижно сложены на груди. Для меня вся ее жизнь уложилась в пару недель. Непостижимо… Увидела ли она там, там, где она сейчас, своих отца и
– Гарри, прекрати ее рассматривать, - это Рон шепотом окликает меня.
– Нечего там смотреть. Если не можешь сам, давай я сниму Диадему. И нам пора уносить ноги!
Нет, я не хочу, чтоб равнодушные руки касались моих видений! Пусть мне будет больно - крестраж обжигает мне пальцы. Пусть я стану страшным грешником, обкрадывающим мертвую. Пусть, мне уже неважно. Не стоит моим друзьям касаться подобных вещей, навлекающих проклятия. И вот я уже прячу Диадему в складках куртки, в последний раз смотрю на Лукрецию - она неподвижна и прекрасна. И говорю ей «Прощай». И мы отправляемся.
* * *
На полслова позже.
На этот раз возвращение не кажется мне мгновенным, может быть оттого, что я намеренно хочу осознать каждую его секунду. Мы беремся за руки прямо в часовне, и я, кажется, даже не произнося заклинание, просто медленно тяну нас своей магией сквозь пласты времени наверх. Этот подъем похож на всплытие с морского дна - достаточно стремительное, потому что там, наверху, нас уже втягивает ослепительный свет, но в то же время и достаточно неспешное, чтобы разглядеть детали. Вот внизу, словно сквозь толщу мутной воды, я еще различаю очертания городских улиц, башен и купола соборов, но они постепенно истаивают, истончаются, становясь лишь призрачными силуэтами, а мы возносимся сквозь похожие на зеленоватую воду пласты времени, и мне кажется, я даже вижу поднимающиеся рядом с нашими лицами пузырьки воздуха. Здесь, конечно, нет рыб и водорослей, я поднимаю голову и вижу солнечную рябь на поверхности, где нам через секунду предстоит оказаться. В водянистых пластах изменяется наша одежда, пропадают шитье, парча и бархат, жемчуга с шеи и запястий Гермионы. И вынырнув на поверхность на знакомом холме, сейчас поросшем не желтыми жухлыми похожими на щетку пучками, а настоящей сочной травой, мы вновь становимся самими собой.
Я смотрю на Рона и Герми, пока мы еще не разжали рук - маленький хоровод из троих подросших детей вокруг несуществующей рождественской елки. Курточки, свитерочки, бледные, изможденные лица… Наши амулеты исчезли - значит, эта часть нашей миссии окончательно и бесповоротно завершилась.
Ни слова не говоря, Рон забирает у меня крестраж, отделяется от нас, направляется к тайнику под пирамидкой сложенных камней и убивает Диадему. Нас уже не пугают ни темное облачко, поднимающееся над ней, ни возникающая на мгновение иллюзия искажения пространства - мы равнодушно смотрим, как, раненая клыком василиска, обугливается диадема, как плавятся дивные камни, еще несколько минут или веков назад украшавшие полупрозрачные виски мертвой Лукреции, как сморщивается, словно дешевая проволока в костре, их причудливая серебряная оправа, как в прах рассыпается чарующе прекрасная вещь, так много лет бывшая счастьем и проклятием семейства Борджиа.
А в нашем мире как-то неожиданно наступила весна, но мы трое будто бы отделены от чистых и робких ее красок, ароматного прохладного воздуха стеклянным колоколом, внутри которого тишина и невесомая прозрачность, в которой слова, жесты, улыбки и взгляды неуместны. И мы, граждане черно-белого мира, вновь соединяем руки, и я произношу «Locus».
В доме тихо, и только в гостиной, так непривычно для наших глаз сейчас освещенной солнцем, в плоскостях солнечных лучей танцуют пылинки, потревоженные нашим появлением. Не горит камин, не слышно возни Блейки - абсолютно ничего.
– Гарри, здесь что, нет никого?
– испуганно спрашивает меня Рон, видимо, подозревая меня в ментальной связи со Снейпом даже сквозь века.
Я пожимаю плечами и иду к камину - запас чужой магии себя исчерпал и я не чувствую ее хозяина.
– А вдруг мы опоздали?
– Гермиона осмеливается сформулировать то, о чем мы пока молчим.
–
– Не глупи, - неожиданно обрывает ее Рон.
– Если бы погиб Снейп, мы бы не попали в дом. Значит, по крайней мере, хоть в чем-то мы можем быть уверены.
И тут что-то хлопает позади нас, вернее, кто-то, потому что, когда мы разом испуганно оборачиваемся, позади нас с виноватым видом стоит заспанный Блейки - в его взъерошенных волосах, похожих на паклю, пух, перья и пылинки, будто он ночевал в курятнике, а лямка смешных штанишек сползла до локтя, и он ее сейчас смущенно поправляет.
– Поздно-поздно, - начинает тараторить он, - Великий Мастер Северус уйти, не ждать. Блейки ждать всю ночь и еще день, и еще ночь. Плохо-плохо большой школа!
– Блейки для важности поднимает вверх указательный палец. Он очень забавный сейчас, этот малыш-тролль, но у меня внутри все холодеет. Значит, мы все-таки опоздали, потому что «большой школа» в интерпретации Блейки может означать только Хогвартс.
Герми опускается перед этим маленьким чертенком на корточки:
– Блейки, немедленно скажи нам, что случилось с «большой школа»! И где твой Мастер?
– Великий Мастер никогда не говорить, когда приходить и уходить!
– важно замечает Блейки, словно его приобщили ко всем секретам мироздания.
– Хорошо, Мерлин с ним, Великим Мастером, устало говорю я.
– Случилось-то что?
– Мастер сказал, вы читать и все понимать. Но никуда не ходить. Мастер не велеть!
Передав нам поручение, номер Ежедневного Пророка, а главное, слова «Великого Мастера», Блейки замолкает с чувством выполненного долга и непоколебимого достоинства. Правда, не забывая почесывать нос и поправлять лямки. Почему я смотрю на Блейки, а не рву газету из рук Рона и Герми? Я не знаю. Или нет, знаю. Просто после слов той цыганки на площади я понял, что мой путь пролегает теперь по совсем отдельной траектории, и что бы там ни было в этой газете, я не могу опоздать на свою встречу. Просто для меня все уже… кончилось? Наверное, да, осталось просто доиграть пару нот. Мерлин, как же я устал!
Пока я предаюсь размышлениям о жизни, смерти, пути и предопределенности, Рон и Герми уже склонились над газетой. По их сдавленным вздохам и не всегда приличным комментариям я понимаю, что дело действительно плохо.
– Гарри, послушай!
– Гермиона, наконец, отрывается от «Пророка» и пытается привлечь мое внимание.
– Читай!
– Вот, смотри: «Чрезвычайная ситуация в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Как сообщают наши источники в Министерстве магии, совершенно недопустимая ситуация сложилась в эти дни в до сих пор лучшем образовательном учреждении всей магической Британии. Как уже известно нашим читателям, Министерство давно проводит расследование нелегальной деятельности трех беглых учеников школы - Гарри Джеймса Поттера, так же известного как «Золотой мальчик», и его сообщников - Рональда Артура Уизли и магглорожденной ведьмы Гермионы Грейнджер. По словам первого заместителя Министра магии Мисс Долорес Амбридж, ее комиссия располагает неопровержимыми доказательствами того, что ряд учеников школы все это время поддерживали связь с вышеозначенными преступниками, ведя подрывную деятельность на территории школы. Под давлением сложившихся обстоятельств Министерство было вынуждено потребовать от администрации школы ограничения свободы данных учащихся. Однако вполне правомочное требование Министерства Магии привело к серьезному конфликту в руководстве школы и повлекло за собой смещение с поста директора законно назначенного на эту должность профессора С. Т. Снейпа. Новая самопровозглашенная администрация школы чародейства и волшебства в лице профессоров Мак Гонагалл, Флитвика и Спраут ответила на требование Министерства решительным отказом. На данный момент новой администрации школы предъявлен ультиматум. Требование об ограничении свободы ряда учащихся должно быть выполнено администрацией до 2 мая. Отказ от выполнения данного требования повлечет за собой активное вмешательство со стороны Министерства. Покинувший школу бывший директор С. Т. Снейп от комментариев отказался.