Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
– Гарри, ты что там увидел?
Я пожимаю плечами, но почему-то не поворачиваюсь к ним и не могу оторвать взгляд от тонкой ниточки дороги, на которой застыла черная фигура. И внезапно, это совершеннейший абсурд, но это так, возле Снейпа останавливается мотоцикл, взявшийся в буквальном смысле ниоткуда. Я всматриваюсь, я же не могу различить ничего на таком расстоянии, но я готов поклясться, что Снейп разговаривает с девушкой, которая, кажется, спрашивает у него дорогу. Девушка, мотоцикл? Здесь, в этой глуши? В начале марта? Безумие!
– Смотрите, - говорю я, все еще не отрывая взгляда от этой нереальной картины, - там Снейп на дороге с какой-то девчонкой на мотоцикле разговаривает.
–
– переспрашивает меня Рон, немедленно отрываясь от костра.
И он тоже всматривается вдаль, приложив руку козырьком ко лбу, а потом ошарашено переводит взгляд на меня.
– Гарри, ты меня прости, конечно, но ты здоров? Какая девушка? Снейп стоит вроде на дороге. Один. Хотя на таком расстоянии я бы даже за это не поручился.
– Ты вообще спал сегодня?
– Спал, - глухо откликаюсь я, не отрывая взгляда от Снейпа и мотоциклистки, которых вижу почти также четко, как Рона и Герми рядом со мной.
А Снейп что-то говорит ей, даже взмахивает рукой, указывая куда-то в сторону горизонта. И она снимает шлем. Разумеется, я могу видеть только ее фигуру и движения, но в этот момент меня обдает такой волной холода и жути, что я готов упасть на колени прямо в снег, покрывающий холм. Я на секунду зажмуриваюсь, а когда я открываю глаза, их обоих уже нет.
– Показалось, наверное, - спокойно говорю я, оборачиваясь к друзьям.
И мы уже втроем завершаем приготовления к открытию портала, Герми бросает травы в костер, шепча слова на древнем языке, а потом мы беремся за руки, и я в последний раз переношу нас в прошлое, а слова заклятия льются с моих губ так легко, как еще никогда раньше.
* * *
Диадема.
Напоследок судьба приготовила для нас роскошное зрелище. Мы движемся по широкой освещенной солнцем улице, вдоль каменных строений, а над нами лазурное небо того самого насыщенного оттенка, которым я так восхищался на картинах. Небо теплых стран… И люди, стоящие по краям улицы, почтительно, радостно и беззаботно приветствуют нас. А мы сами, кажется, блеском сегодня решили затмить солнце, по крайней мере, я и Рон, Гермиону я пока что не вижу, но точно знаю, она рядом, в паланкине, занавески которого чуть колышутся под теплым легким ветром. Мы оба верхом, в расшитых парчовых куртках, бархатных беретах, при шпагах, которые, правда, служат сейчас, скорее, для украшения, чем для устрашения противника, которого у нас в этом городе нет и не предвидится. Потому что я внезапно обретаю знание о том, где мы. Это Феррара, 1519 года, сегодня 10 июня, а мы изображаем французское посольство, к счастью, неофициальное, иначе, боюсь, вред мировой истории мы нанесли бы непоправимый. И мы вновь старше - у Рона небольшая бородка, рыжие волосы чуть не достигают плеч, из под расшитой парчовой куртки проглядывает белоснежная рубашка с вышивкой вдоль ворота. Рене д' Авенкур, само собой приходит ко мне его имя, а я вот сегодня маркиз д' Эвре, и везем мы герцогу Феррары тайное послание от короля Франции Франциска I, хотя делаем вид, будто сопровождаем нашу родственницу - матушку Рона, простите, Рене, и мою тетушку (видимо, это будет Гермиона!) по местным монастырям.
Мы едем в гости к Альфонсо д' Эсте, герцогу Феррарскому, последнему мужу моей девочки-ангела… Сегодня 10 июня, она умрет через две недели от родильной горячки. Ей будет 39. Мы приехали к самому концу ее истории.
Я чуть впереди, улыбаюсь и тоже немного снисходительно машу рукой простолюдинам, приветствующим нас. Рон слегка отстал, вот он подъезжает к паланкину - я вижу, как на секунду ошеломленно меняется его лицо. Разумеется, он не готов был увидеть свою девушку матроной лет пятидесяти, да еще и в роли собственной матушки. Ничего не поделаешь,
А мы тем временем приближаемся ко дворцу - вот впереди уже высится массивный терракотовый куб с башнями, украшенными белокаменными балконами - замок Эстенсе. И на площади, перед подъемным мостом, служащим главным въездом в цитадель герцога Феррары, нас ожидает роскошный прием, ибо сам сеньор Альфонсо встречает нас в своем сиятельном величии, окруженный свитой.
– Жоффре, - говорит он, царственно и в то же время совершенно по-дружески протягивая мне руку, - я рад видеть Вас. Сеньор Рене, - он кивает Рону, как здоровье Вашей матушки? Надеюсь, дорога не показалась Вам трудной?
Мы спешиваемся, церемонно кланяемся, но в то же время в наших позах нет подобострастия - мы прибыли сюда как друзья и союзники. Мы важны для герцога, а он для нас, так что, похоже, нам не стоит опасаться быть отравленными.
Тем временем, слуга помогает выбраться из паланкина и Гермионе, а Рон, как примерный сын, уже спешит подать ей руку. О, Мерлин! Ее волосы скрыты под черным вдовьим покрывалом, фигура несколько расплылась, но все еще сохраняет стройность. Но она… нет больше тонкости девичьих пальцев, исчезла живость ее искрящихся глаз, какая-то тяжесть словно придавила ее к земле. Даже жемчуга на ее шее и запястьях кажутся массивными. И в то же время она преисполнена достоинства, хотя я на секунду замечаю, что в ее глазах паника. Матрона… она явно не ожидала, что время поступит с ней так жестоко.
– Сеньора Мария, - герцог склоняется в поклоне, а Герми благосклонно кивает.
– Приветствую Вас, сеньор Альфонсо, - произносит она довольно низким грудным голосом, - благодаря Вашим заботам путь наш до Феррары был на удивление легок. И Рене, и Жоффре - они оба не позволили мне скучать в дороге.
И вот, после того, как церемония приветствия закончена, мы можем войти в замок. Я поднимаю глаза и оглядываю высокие прочные стены, наводящие на мысль, скорее, о крепости, чем о роскошной резиденции, наводненной придворными поэтами и художниками. Да он и строился как крепость, припоминаю я то, что читал, и всего несколько лет назад папские войска осаждали Феррару, но она устояла. Герцог Альфонсо умеет выбирать неожиданных союзников. Казалось бы, было бы естественнее принять сторону папы, будучи его вассалом, однако герцога почему-то всегда больше привлекали французы… Оттого мы и здесь.
Мы вступаем под арочный свод, толща стен, кажется, сдавливает наше многоцветное шествие - и тут же выпускает на свободу! Навстречу краскам расписанных фресками стен внутреннего двора, цветочным клумбам с вьющимися между ними дорожками, раскинувшемуся на высоте второго яруса апельсиновому саду! Наша итальянская сказка… В которой мы с Роном похожи на сказочных принцев, и только наша Герми играет не принцессу, а добрую старушку… А та принцесса, в гости к которой мы прибыли, вот-вот уколется веретеном и заснет, только вот расколдовать ее не под силу будет никому…
– Джованни, - тем временем обращается герцог к одному из сопровождающих, - покажите гостям их комнаты, им нужен отдых с дороги. Увидимся позже. Жоффре, Рене, сеньора Мария!
И он чуть склоняет голову, чуть задерживая взгляд на мне, как бы не произнося чего-то, что для чужих ушей сейчас будет излишним. Он знает, что письмо короля Франции привез именно я, я даже знаю, что должен передать герцогу на словах. Амулеты выбрали меня полководцем в нашем последнем походе, что ж, именно этого я и ждал. И знал это с того самого момента, как увидел Лукрецию там, где мог видеть только серо-коричневые своды подвала надо мной…