Еще одна версия
Шрифт:
Путем тщательных допросов родственников убитой и других свидетелей в первую очередь были установлены приметы Эдика и Павлика, составлен их словесный портрет. Собранные данные легли в основу информации, переданной органам милиции всех республик, краев, областей, городов и районов. Ограничивать поиски только пределами Ростовской области было бы ошибкой, так как не исключалось, что парни умышленно давали неправильные сведения о месте своего постоянного жительства. Это предположение вытекало, в частности, из показаний одного свидетеля, которому разыскиваемые не смогли ответить на вопрос, касающийся города Новочеркасска, расположенного близко от Ростова.
Естественно, что такая огромная работа требовала привлечения широких
Вскоре с мест стали поступать различные по содержанию и значимости сообщения.
В. Я. Русаков, проживающий в Калининской области, написал, что знает Павлика и Эдика, с которыми встречался в Грузии. Прокурор Хотенского района Сумской области сообщал, что за ограбление буфета был задержан некий Русин, возраст и приметы которого совпадали с данными словесного портрета разыскиваемого Павлика. Проверка дала отрицательные результаты. Из Курской области поступило такое сообщение: «Задержан за ограбление парень без определенных занятий. Назвался Свиридовым Иваном Васильевичем. Некоторое время жил в Грузии и работал в хозяйстве частных лиц. Свиридов имеет сходство со словесным портретом Павлика, в связи с этим он допрашивался в следственном изоляторе. Есть основания полагать, что он причастен к убийству Т. Лагун. При допросе о его работе в Грузии заволновался, несколько раз пил воду».
Приходили даже такие сообщения: «Командируйте следователя, убийцы Тамары Лагун обнаружены». Каждое из них было заманчивым, но проверять их надо было очень осторожно: с одной стороны, можно было спугнуть настоящих преступников, с другой — скомпрометировать невинных людей.
Несмотря на множество сообщений, Эдика и Павлика найти по ним не удалось.
Изучение розыскных дел о лицах, пропавших без вести, также не дало положительных результатов, но зато стало ясно, что родители Павлика и Эдика их не ищут, следовательно, они живы. Вместе с тем было очевидно, что если разыскиваемые живы, то, не зная их фамилий, искать их по всему Советскому Союзу по одним лишь именам почти бесполезно. К тому же не было уверенности в том, что они правильно назвали свои имена.
Была предпринята попытка с помощью художников создать портреты парней на основании их словесного описания. Результаты оказались неутешительными: художники изобразили обоих очень похожими друг на друга. Возможно, причина была в неточности некоторых данных словесных портретов. Я воздержался от рассылки фотографий, так как они могли только дезориентировать розыскные органы.
Единственной «визитной карточкой» исчезнувших Эдика и Павлика были оставленные ими вещи, поэтому они исследовались самым тщательным образом. На рубашках фабричные марки стерлись, но криминалисты все же определили, что одна рубашка была сшита в Казани. Восстановили также неразборчивые клейма на алюминиевых чайных ложках. Эти клейма представляли собой четыре буквы — «КЛПЗ». В ассортиментном отделе Министерства торговли РСФСР и в других учреждениях завод, изготовлявший ложки с таким клеймом, зарегистрирован не был. Один из экспертов-товароведов Министерства торговли РСФСР высказал предположение, что эти ложки могли быть изготовлены в Казани. На посланный в Казань запрос ответили, что чайные ложки с таким клеймом изготовляет Казанский листопрокатный завод.
В Казань вел и еще один след, казавшийся поначалу несущественным. Многие слова Эдик и Павлик произносили на особый манер — добавляя к ним частицу «та», например: колхоз-та, пароход-та. Потребовалось выяснить, в каком месте Советского Союза можно услышать подобный говор. В Научно-исследовательском институте языкознания Академии
«Куда же ехать? — думал я. — В Ростов или Казань?» Выбор пал на Казань.
Все вещи преступников, вплоть до крошек и пыли, обнаруженных в карманах, там были вновь изучены экспертами. В результате проведения семи различных экспертиз удалось выяснить, что вельветовая куртка сшита на Казанской швейной фабрике № 5, куртка от мужского лыжного спортивного костюма — на швейной фабрике Татсовета «Динамо», одна рубашка тоже пошита в Казани, на швейной фабрике № 1.
Алюминиевых чайных ложек Казанский листопрокатный завод изготовил более двенадцати миллионов штук. Химическое исследование определило, что сплав металла, из которого изготовлены ложки, относится к группе «А-1-М». Из этой группы делали ложки только с мая 1958 по январь 1960 года. Данный результат имел большое значение: теперь нужно было проанализировать сведения о том, куда поступили в продажу не двенадцать миллионов ложек, а только два миллиона.
Черная трикотажная рубашка с начесом и тенниска кремового цвета, согласно заключению товароведческой экспертизы, были импортными, причем удалось установить, что в порядке торговых соглашений эти вещи в Советский Союз не поступали. Остальные вещи: майка, хозяйственная сумка «авоська» и мужская трикотажная сорочка — поступали для реализации в торгующие организации Татарской АССР и, естественно, могли быть приобретены в местных магазинах.
Ни такие куртки, ни рубашки, ни ложки в Ростовскую область для реализации не направлялись. Это давало серьезное основание усомниться в правдивости утверждения парней, что они из Ростова. И наоборот. Факт изготовления нескольких носильных вещей в одном и том же городе в разное время давал основание предположить, что разыскиваемые парни до совершения преступления могли проживать на территории Татарской АССР. Таким образом, круг поисков значительно уменьшился.
Наступил следующий этап — поиски в Татарии парней по имени Эдик и Павлик. Я начал с призывников. Нужные сведения были получены из военкоматов быстро, но столь же быстро выяснилось, что разыскиваемых среди призывников нет. Решил проверить следственные изоляторы и колонии, так как не исключалось, что Эдик и Павлик могли с умыслом совершить какое-либо малозначительное преступление, чтобы, отбывая за него наказание, укрыться от ответственности за убийство. Но и в этих местах разыскиваемых не оказалось.
Унывать все же было рано. Розыск, по существу, лишь начинался. И теперь в нем участвовали не только милицейские работники, но и сотни наших помощников — народных дружинников. Они приглядывались к ребятам, поведение которых казалось подозрительным, повсюду — в школах и клубах. Беседовали с работниками спортивных учреждений, особенно интересуясь теми, кто занимается акробатикой. Колхозы, совхозы, заводы, учреждения — не было ни одного уголка, куда бы не заглянуло бдительное око наших помощников. Можно без преувеличения сказать, что розыск проходил при широкой поддержке общественности.
Все же меня не покидала мысль, что если разыскиваемые живы и убийство совершили они, то, заранее готовясь к преступлению, они могли назвать неправильно не только место жительства, но и собственные имена. С другой стороны, казалось, что если они назвали неправильно свое постоянное место жительства, то вряд ли стали бы проявлять чрезмерную осторожность и называться еще и вымышленными именами. Как было выяснено при допросах свидетелей, Эдик и Павлик довольно естественно реагировали, когда их окликали по именам. И все же они могли учесть и этот нюанс, так как из самого характера совершенного преступления явствовало, что преступники искусно к нему готовились и явно рассчитывали на дезориентировку следствия.