Еще одна жизнь
Шрифт:
– Что-то я и бабулек не вижу...
– А я их вчера по домам отправила.
– Как? И Надежду Вячеславовну?
– И ее.
– Поругались, да?
– Устала я от нее, она в последнее время меня достала: командует, суется везде, Евгению Семеновну и Катю к Маше ревнует. Пришлось не тактично объяснить, кто здесь хозяйка.
– Ой, Лен! А она что?
– Обиделась.
– И больше не придет?
– Куда она от единственной внучки
– А Евгения Семеновна?
– А она решила не дожидаться, когда я и ей на дверь укажу, - хохотнула Елена.
– Как же ты теперь одна?
– Как все. У меня ребенок, тьфу-тьфу-тьфу, - сплюнула Елена через левое плечо и постучала по ручке кресла, - вроде спокойный, даже не ожидала. Столько было волнений, слез за время беременности, а она - молодец, папин характер.
– Нам с тобой даже и поговорить, как следует, в последнее время не удавалось.
– Теперь наговоримся.
– Да...
– Татьяна задумалась на минуту.
– Вот ведь как все повернулось. Все считали тебя самой счастливой, завидовали. Я тоже, грешным делом, завидовала.
– Вот именно, слишком все хорошо шло, так в жизни не бывает, - вздохнула Елена.
– Ну, почему?
– у Тани на глаза навернулись слезы.
– Всякая шваль живет, землю топчет, а такие парни, как Андрей...
– Не надо, Таня, а то я тоже заплачу. А мне плакать нельзя, молоко свернется - простокваша будет.
Таня засмеялась сквозь слезы.
– Ты еще шутишь. Откуда у тебя силы?
– А вон, моя силушка, в коляске сопит. Теперь, хочешь-не хочешь, а надо быть сильной, - Елена со светлой грустью посмотрела через балконную дверь на спящую дочку.
– Но не только она меня спасла...
– добавила она тихо.
Таня затаила дыхание, ожидая, что она дальше скажет. Елена повернулась к подруге, посмотрела ей в глаза.
– Ты уж, наверно, догадываешься?
– Догадываюсь.
Елена отвела глаза, улыбнулась.
– Это же надо, я поражаюсь ему. Он столько меня ждал! Любил и ждал. Любил и спасал. Не такая уж я сильная, как кажусь. Давно бы могла сломаться, но он не позволял мне сдаваться. Удивительный человек!
– Так ты, что? С ним теперь?
– Буду с ним. Мне и Андрей добро дал...
– Как?
– изумилась Таня.
– А он приходил ко мне, вернее сказать, показался. Что он был здесь все это время, я чувствовала, но не видела. А вчера он мне показался и благословил на брак с Вильдамом.
У Татьяны мурашки побежали по телу и волосы на голове поднялись. Она смотрела на Елену полными ужаса глазами.
– Ты его видела?
– Да, как тебя. Он сначала с дочкой поиграл, а потом подошел ко мне, погладил по голове и сказал, чтоб выходила замуж за Вильдама. Он, оказывается, знал, что Вильдам меня любит. А молчал... Это с его-то
Татьяна беспокойно посмотрела по сторонам и поежилась. Лена заметила это и усмехнулась.
– Не бойся. Его уже нет. Он ушел.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал, что уходит и больше не придет.
Таня помолчала, а затем спросила с сомнением.
– Разве такое может быть?
– Может. На свете всякое бывает, - вздохнула Елена.
– Значит после смерти - смерти нет?..
– Нет.
– А что есть?
– Не знаю. Но то, что душа бессмертна, это я знаю точно.
– И мы потом встретимся с ними со всеми...там?..
– Думаю, встретимся.
Они сидели молча, задумавшись каждая о своем.
Из задумчивости их вывела Машенька. Она заерзала, раскачивая коляску, закряхтела, а потом залилась плачем. Обе подруги бросились к ней.
Когда девочка, переодетая в ползунки, уже лежала на диване в подушках и старательно ловила взглядом погремушку в руках Елены, Таня, наконец, решилась на то, ради чего пришла:
– Лена, а я тоже хочу тебе кое-что сказать. Мы с Сашей позавчера подали заявление.
– Да вы что? Решились, наконец. Ну, и когда свадьба?
– Тридцатого апреля. Еле уговорили, чтоб нам на май не назначили. В мае замуж выходить - всю жизнь маяться.
– Это точно. Молодцы! Теперь погуляем...
– И еще, Лен...
– Таня замялась, отвела глаза в сторону.
– Что?
– с лукавой улыбкой посмотрела на нее Елена.
– Я, кажется... беременна...
– Сколько?
– Две недели задержки.
– А чувствуешь себя как?
– Нормально.
– Потому и подали заявление?
– Нет. Саша еще не знает.
– Как?
– удивилась Елена.
– Обычно, будущему отцу первому сообщают.
– Да я все не уверена была, все сомневалась. Решила сначала с тобой поговорить, а у нас все не получалось, бабушки мешали.
– А мама знает?
– О свадьбе знает. Саша накануне официально руки моей просил.
– А мама что?
– Сказала: "Слава богу! А я думала, что никогда не соберетесь", - и она вспомнила смущенное выражение Сашиного лица после этих слов.
– А о беременности ты ей сказала?
– Нет. Я же говорю, я все сомневалась: со мной ничего не происходит, просто месячных нет.
– Так еще рано. Что ты хочешь, чтоб с тобой происходило?
– Ну, как же: тебя и тошнило, и рвало, и голова кружилась, и спала ты все время...
– Это я. А у тебя всего этого может и не быть, тем более - срок еще маленький.
– Да? А мне так хочется что-нибудь почувствовать...
– Ой, лучше не надо. Ничего приятного в токсикозе нет. Приятное будет, когда зашевелится.
– А когда зашевелится?