Эскадрон (сборник рассказов)
Шрифт:
— Уютно ты устроился, — Норман постарался, чтобы в его голосе не проскользнуло ни нотки осуждения или зависти.
— Угу, как клоп в ковре, — подмигнул Генри, вытирая остатки пены белоснежным полотенцем. — Майор говорит, что мы — единственные на этой войне, кто живет, как джентльмены, и сражается, как джентльмены. Мне, как командиру звена, положен отдельный домик, остальные ребята живут в таких по двое. Поставим тебе сюда кровать, хоть отоспишься толком.
Против отоспаться Норман ни капли не возражал. Да и второму завтраку отдал должное. Овсянка с настоящим — не из жестянки — молоком, киддинг*, яичница с беконом, тост
Уже к концу завтрака Норман, представленный по всей форме полудюжине пилотов, оказавшихся в это время в столовой, чувствовал себя среди них почти как дома. За столом разговор зашел о предложении Плама Уорнера провести благотворительные крикетные матчи на стадионе Лордс между командами метрополии и доминионов и, конечно, плавно перетек в воспоминания о школьных матчах, об ученических проделках, о строгих преподавателях и суровых экзаменах. Войны словно и не было, она отступила перед веселой мальчишеской болтовней и юношеской жизнерадостностью.
После завтрака Генри повел брата к ангарам поглядеть на самолеты. Норман впервые видел истребители так близко, и его поразило, какие они, в сущности, маленькие и хрупкие. Но Генри со смехом уверил его, что летать проще, чем водить автомобиль, потому что в небе полно места и нет пешеходов.
Время шло к одиннадцати, и Генри отправился готовиться к патрулю, препоручив Нормана заботам Джерри, одного из пилотов третьего звена, чья очередь патрулировать сегодня была последней. Джерри со всем энтузиазмом своих девятнадцати протащил Нормана по всем ангарам, познакомил с сержант-майором и главным механиком, похвастался грядкой, на которой вместе с приятелем высадил свежую зелень для кухни, и повеселил парой историй из эскадронной жизни, щедро пересыпая их авиационными терминами и пилотским сленгом.
В полдень они вернулись на летное поле, проводить звено Генри в патруль. Спады* выстроились в линию, механики запустили пропеллеры точно по расписанию, тормозные колодки вылетели из-под шести пар колес одновременно, и бипланы покатились по полю, набирая скорость. Самолеты оторвались от земли ровной линией, и Генри первым лег на крыло, описывая полукруг над аэродромом. Один за другим присоединялись к нему пилоты, и звено, описав над полем круг в безупречном боевом строю, удалилось на восток, к линии фронта.
— Красивое шоу, — заметил Норман, — как на ярмарке.
— Ну, ты прав, конечно, — рассмеялся Джерри, — чистой воды бахвальство. Но я не слышал, чтобы, кроме наших, так кто-то мог. Мы же с другими эскадронами соревнуемся, кто больше гуннов из игры вышибет. Уже за сотню счет пошел. Надеюсь, ребята сегодня добавят. У капитана Барри уже дюжина набежала, твой брат — молодчина.
После ланча они отправились прогуляться на близлежащую ферму за яблоками, ожидавшими их в корзинке, которую Джерри торжественно вручила миловидная хозяйская дочка. Норман немедленно вспомнил, что забыл в домике у брата что-то очень важное, и уже собрался ретироваться на аэродром в одиночку, но Джерри догнал его уже минуты через три, и с легким румянцем на щеках пояснил, что мадемуазель позвали домой, и, кроме яблок, сегодня ему ничего не перепало.
Звено Генри вернулось на аэродром вовремя, все шестеро. Пилоты заторопились в командный пункт, писать
За весельем на канале последовал чай, а после летчики разбрелись по своим делам. На поле шла игра в футбол, и братьев чуть не силком утащили к себе пилоты, играющие сегодня против техников. Не по правилам, конечно, полную команду не удалось собрать ни офицерам, ни механикам. Но игра от того не стала менее азартной, и братья Барри доказали всем и каждому, что не зря они три года вместе играли в школьной команде.
— Здорово попотели, — довольно ухмыльнулся Генри по дороге «домой», — нам без этого нельзя. Главный недостаток в нашем деле — приходится придумывать, как держать себя в форме, в кокпите не побрыкаешься.
— Тоже мне, недостаток, — проворчал Норман, — всем бы так.
Он замолчал и задумался. Здесь, на аэродроме, вдали от грохота пушек, жизнь текла своим чередом, и пилоты занимались в свободное время, чем душа пожелает — кто слушал граммофон в клубе, кто набивал пулеметные диски и ленты, кто гонял мяч. Как будто и не было войны. Но разве гуннам понятен спортивный британский дух? Разве можно представить германских офицеров пинающими тряпичный мяч, как дворовые мальчишки, заливающимися веселым смехом, распевающими веселые регтаймы под граммофон?
— Мы упали духом? Нет! — Генри по дороге насвистывал популярную и в траншеях, и в небе песенку. И Норман с легким сердцем присоединился к брату, чуть не вприпрыжку торопясь к домику.
— Я тут тебе сапоги и галифе раздобыл, — сообщил Генри, вытаскивая из-под кровати пакет в серой оберточной бумаге. — Конечно, можно сказать майору, что ты не захватил с собой парадный мундир, но мы стараемся выглядеть за обедом прилично. Кто будет первым мыться, ты или я?
Душевая оказалась прямо в домике, за занавеской. На полу — невысокий прорезиненный лоток, на потолке душ. Потяни за веревочку, и из бака на крыше потечет горячая вода.
— Да уж, — Норман вытер голову мохнатым полотенцем и второй раз за день взялся за бритву, — живете вы точно, как джентльмены.
— Деремся тоже по-джентльменски, — кивнул Генри, натягивая сапоги, — по крайней мере, с умытым лицом и в чистой рубашке. И там, в небе, все честно. Или ты, или он. Лучший побеждает. Как правило.
Вечер Нормана окончательно добил. Майор Саузерленд принимал гостя — командира соседнего эскадрона, и по этому поводу в клубе организовали настоящий банкет, с маленьким оркестром в холле, собранным из наземного состава, с коктейлями на подносе перед обедом, сияющими столовыми приборами и цветами в вазах из отполированных снарядных гильз. С пятью переменами блюд и достойным выбором напитков. Со стихотворной здравицей в честь гостя. Нормана не покидало чувство, что он вернулся в Англию, в мирные времена.