'Если бы я был учителем'
Шрифт:
– Завтра приду...
– говорит пацан и уходит. А потом свистит под окном.
Я выглядываю.
– А тебя... А вас как зовут?..
– спрашивает он.
– Андрей.
– Вы не ходите один вечером... С Тобиком лучше не связываться!..
– С каким Тобиком?
– Ну с этим... которому ты дал...
– Ладно, - говорю я.
– Спасибо.
Пацан убегает. Снова вокруг тихо и пусто. И еще целая неделя до возвращения рыжей...
– Вот бы ты был учителем у нас!
– говорит Василь.
– Не, он не успеет...
– говорит Митька.
– Нам еще семь лет учиться, да? А ему четыре в училище
– Я сразу после училища пойду, я буду у малышей учителем, - говорю я.
Митька считает, зажмурив один глаз.
– Все равно не выходит...
– вздыхает он.
– Мы тогда уже в восьмой перейдем...
– Жалко!
– говорит Василь.
– А у нас учителка такая злющая в первом классе была! Чуть чего - ка-ак закричит! У нас один даже заикаться от нее начал, во!..
Теперь мы везде ходим втроем. Митька, Василь и я. Митька и Василь всегда вместе. Это Митька так сказал, когда пришел на следующий день.
– Заходи!
– я ему обрадовался, хоть и не знал совсем.
– Только я не один...
– нерешительно предупредил Митька.
– Ну заходи не один...
И сначала в комнату вошел круглоголовый улыбчивый Митькин друг, а потом сам Митька.
– Как это вы прорвались вдвоем?
– удивился я.
– Я же брат...
– напомнил Митька.
– А Василь через окно в туалете...
– Ну даете!
– сказал я им. Мне смешно было смотреть на их серьезные, решительные лица. Но был, правда, рад им.
– Хорошо, что пришли, а то я тут почти помер от тоски...
– Мы тоже...
– вздохнул Митька.
– Нас в городской пионерский лагерь отдали, - сообщил Василь.
– Ну?
– Так мы сбежали, - улыбнулся Митька.
– Я сказал, что брат приехал... Ну и отпустили... Пойдем на пруд!
И мы стали путешествовать: то на пруд, то в зоопарк. Или просто ехали в центр и бродили по улицам. Я уже не боялся заблудиться.
Нам хорошо было втроем. Но вчетвером было бы лучше. А рыжая все не возвращалась. Ее не было уже сто лет и не будет еще тысячу. И три дня.
Они поймали меня утром, на берегу, когда Митька и Василь скакали и брызгались, еще не решаясь прыгнуть в воду.
– Ну что, гад, попался?
– белозубо улыбнулся мне парень.
Тобик. Он был не один, Митька точно мне тогда сказал. С ним было еще пятеро. Тобик улыбался, а они стояли чуть позади и смотрели без улыбки.
Я уже разделся, рубашка и брюки лежали на песке. Я наклонился, чтобы поднять их - мне как-то сразу захотелось одеться, но Тобик наступил на одежду.
– Ничего, - сказал он.
– И так сойдет.
Эти, что стояли за ним, промолчали.
Я, в общем, не испугался. Пугаться было бесполезно. Страшно ведь, когда ждешь и неясно, что будет. А тут все, в общем, ясно. Я однажды видал такую драку. В поселке, у клуба, вечером. Их было много, они свалили его и стали пинать. Я до сих пор помню, хоть это давно было. А тот, кого пинали, кричал что-то, пытался обнять их за колени...
Ни за что!.. Нужно убежать! Или прыгнуть в воду и уплыть, фиг с ней, с одеждой, у меня еще есть брюки и рубашка...
Я начал потихоньку отходить к воде. Они не мешали мне, стояли и смотрели. Видно, не ждали от меня такой подлости, думали, что я благородно позволю попинать себя всласть...
Конечно, так было бы красивее: драться одному против шестерых. Во всяком случае,
Надо сматываться, это точно! Я сделал еще шаг назад... Нет, я не боялся их, я их ненавидел! Я думал о них раньше. Ну, не об этих именно, а вообще о таких, я их много видел... Мне они никогда не нравились, но когда они никого не пинали ногами, а просто бродили в одиночку по улицам и глаза у них были тоскливые, как у людей, мне было их жалко. Я думал: так получилось, что они - не люди... Это их несчастье. Я жалел их потому, что ничего у них не было в этой их дурацкой и злой жизни и ничего им было не надо... Есть... Пить... Ходить толпой, чтоб все расступались и боялись их... А зачем нужно, чтоб их боялись, они ведь и сами не знают... Мне это странно было: ведь все мы родились похожими, и все - людьми... Как же они стали такими? Разве они не знают, что если пнуть человека ногой, то ему больно? Или знают и им это нравится? Почему? Может быть, их не учили быть людьми? Но тогда кто-то ведь виноват в этом?.. Кто-то должен был их научить?.. Я поэтому решил стать учителем... Потому что я и сам мог быть таким, только мне пнуть было трудно... Мне жалко было... Но я же помню... Живешь-живешь, и всякий над тобой хозяин, всякий командует как хочет. Потому что он - сильный. Или он - старше. А ты - маленький, ты делай что велят. А обиды копятся, просто нет сил пока ответить... И все думаешь: вот вырасту, тогда я вам!.. Я вам всем!..
Я ведь и учителем сначала решил стать, чтоб отомстить... Анне Михайловне хотя бы... Я потом только понял, что не мстить надо, а заступаться, потому что иначе что получится? Как вы мне, так и я вам, да?..
А эти стояли и смотрели. У них и злости-то в глазах не было. Одна деловитость. Значит, у меня время есть: надо еще обменяться ухмылками и словами, которые подхлестнут, так просто они начинать не умеют...
Я сделал еще шаг. Драться глупо, то есть просто совершенно глупо дать им себя измолотить... Я уплыву. В одежде они ведь не полезут в воду! Да и не догонят - я плаваю хорошо!
Еще шаг... Я ступил в воду и вздохнул с облегчением: все нормально, теперь им не успеть!
– Не убежать...
– тихо сказали рядом. Я вздрогнул.
– Не убежать...
– повторил Митька.
Вот и все... Я забыл о них. Значит, все-таки испугался, раз забыл о пацанах... Я пятился потихоньку, а они стояли у кромки воды у меня за спиной и смотрели... Я сделал четыре шага и оказался между ними, теперь мы стояли втроем, в ряд... И Митька сказал:
– Не убежать...
А плавать он не умел.
Вот и все.
– Ты глядикася...
– заржал Тобик.
– У него защитники есть! Целых две штуки!
– Берегись, мальчики, убьют!
– отозвались весело остальные.
– Ничего!
– сказал я, у меня голос какой-то стал тонкий, противный. Кто отойдет в сторонку, останется в живых...
Те, на берегу, захохотали. С чувством юмора, видно, у них было все в порядке.
– Остроумец!
– мотнул головой Тобик.
– Ты даже на собственных похоронах острить будешь...
Я ему не ответил, у меня чувство юмора кончилось, делать мне было нечего, убежать я не мог. Я мог только надеяться, что когда все это начнется, у Митьки и Василя хватит сообразительности и сил вырваться, убежать, спрятаться... Им-то за что?..