'Если бы я был учителем'
Шрифт:
Весь пятый "В" стоял на лугу и, озираясь, высматривал меня.
Я вышел.
– Ура!
– закричали они, будто сон мой еще не кончился - снился, снился... Они неслись мне навстречу.
– Как живешь, Митюшкин?
– Ну, ты даешь шороху!
– Молодчина!
– Правильно ты все написал!
– Андрюха, есть хочешь?
– Хорошо тебе тута!
Я стою, улыбаюсь. Кто-то сунул мне яблоко.
Я откусываю, спрашиваю:
– Чего это вы надумали?..
–
– Кто?
– настораживаясь, спрашиваю я.
– Ну, ясно кто!
– смеются они.
– Анна Михайловна, конечно! А ты думал - кто! Ты разве не знаешь, что директор...
– Знаю, - говорю я и перестаю улыбаться.
– Ну и вот!
– хохочут они.
– Если ты не вернешься, ее из школы выгонят, а сегодня как раз последний день! Ты молодчина, Митюшкин! Так ей и надо!
– А Ленка и Цыбулько где?
– спрашиваю я, потому что на душе у меня как-то нехорошо...
– Ну, - отвечают они, - Ленка и Цыбулько не пошли. Не захотели, дураки упрямые!
– Нас ведь как послали...
– объясняет Афанасьев.
– Аннушка сказала: "Идите и уговорите его, а без него не возвращайтесь. А кто не пойдет, говорит, - тот диктант писать будет..." Ну мы и пошли, чего ж не пойти, ага?
– А ты не возвращайся, Митюшкин!
– А Ленка с Цыбулькой уперлись как дураки...
– вздыхает Афанасьев. Не пойдем, и все! Ну, Ленка - ладно, она отличница, ей диктанта бояться нечего, а Цыбулько-то чего?.. Во балда... А ее мать сидит и плачет...
– Чья?
– удивленно спрашивают все.
– Ты про что, Афанасьев?
– Чья-чья! Анна-Михайловнина, чья еще!
– отзывается Афанасьев.
– У директора сидит... Плачет... Я сам видел...
– Не ври!
– говорю я.
– Чо мне врать-то?
– обижается Афанасьев.
– Сидит и плачет!
Внутри у меня что-то ухнуло и заныло тоненько: я вспомнил о маме... Как она сидит в учительской, слушает, какой я плохой, плачет тихонечко и говорит, что я больше так не буду...
И так тошно делается мне, так горячо и больно на душе, так жалко ее и всех остальных, кто плачет и просит простить, что и сам бы я упал в траву и заплакал сейчас... Но я не плачу, мне некогда - нельзя опаздывать, ведь сегодня последний день!..
Я подзываю свистом свою лошадку, вскакиваю ей на спину, и мы несемся через луг, сквозь высокую траву...
– Митюшкин, Митюшкин, ты куда?
– кричат у меня за спиной.
Я не отвечаю, мне некогда, только бы не опоздать.
Цокают копыта, мы мчимся по улочкам - вверх, вверх, туда, в школу, где плачет Анна-Михайловнина мама...
Я еду сдаваться. Я не могу, когда люди плачут...
Часть вторая
В РЫЖИХ НЕ ВЛЮБЛЯЮСЬ
– То есть как это вы мальчиков не берете?
– спрашиваю я их.
–
– отвечают они.
Вокруг меня суетятся. На меня прибегают посмотреть.
Приходит председательница приемной комиссии, очень строгая, очень толстая, в очках.
– А почему вы хотите поступить именно к нам?
– подозрительно спрашивает она.
– У вас в правилах приема не сказано, что вы мальчиков не берете! начинаю сердиться я.
Кладу документы на стол.
В комнате тихо. Председательница приемной комиссии со вздохом рассматривает мое свидетельство о неполном среднем образовании.
– А троек-то, троек...
– качает она головой.
– У вас в правилах приема не сказано, что вы только отличников берете!
– огрызаюсь я.
– Я ж не прошусь к вам без экзаменов! Буду сдавать, как все...
– Разумеется...
– неуверенно соглашается она.
– Но почему же именно к нам? Почему не в ПТУ... Не в техникум, в конце концов?
– По-моему, у нас в стране человек сам выбирает, кем ему быть! объясняю я.
Спорить с этим утверждением трудно, поэтому некоторое время все молчат.
Я тоже.
– Ну хорошо...
– вздыхает председательница.
– Как вас зовут?
– Там написано, - киваю я.
– Митюшкин Андрей...
– читает она.
– Петрович, - уточняю я.
– Дело вот в чем, Андрей... Петрович... У нас ведь учатся, в основном, девочки... То есть мальчикам, конечно, не запрещается к нам поступать... Но как-то они к нам не идут. Они все больше в техникумы идут...
– Это их дело, - отвечаю я.
– А мне в техникум не надо. Мне сюда надо.
– Н-да...
– переглядывается она с окружающими.
– Ну а не проще ли тогда уж закончить школу и поступить сразу в институт?
Я пожимаю плечами, вот ведь пристали.
– Нет, не проще.
– Да пойми: не станешь ты у нас учиться! Ну, поступишь, допустим! И все равно сбежишь через месяц!
– Почему это?
– Андрей, миленький ты мой, ну что ты будешь делать - один среди трехсот семидесяти пяти девочек? Ну пойми сам!
– А чего тут думать? Учиться буду!
Снова тихо. Я стою у стола и уходить не собираюсь.
– Господи!
– вздыхает председательница приемной комиссии.
– Это просто конец света какой-то!.. Мальчик пришел... Ты можешь мне объяснить, почему ты хочешь поступать именно к нам? Это уму непостижимо - мальчик!..
– А чего тут непостижимого?
– отвечаю я.
– Это ведь педагогическое училище?
– Вот именно!
– подтверждают присутствующие.
– Ну и вот!
– говорю я им.
– А я хочу стать учителем. И как можно скорей...
Она сама мне сказала:
– Привет!